Потемкин обмер.
Поезд мчался сквозь ночь и пургу. Стучали колеса.
Потемкин не мог поверить в то, что он услышал.
– Михаил велел вам убить Стаса Лисицына? – переспросил он.
– Да.
Утро было настолько раннее, что не только небо казалось серым, но и свежевыпавший снег.
Китайгородцев с удивлением обнаружил, что он спал, будучи одетым. Напротив него сидел Потемкин с черным, будто прикрытым траурной вуалью, лицом.
– Доброе утро! – пробормотал Китайгородцев.
За окном вагона мелькали черные деревья.
– Что-то случилось? – заподозрил неладное Китайгородцев.
Потемкин не ответил.
– Иосиф Ильич! – насторожился он.
– Скажите мне, – произнес Потемкин, и черная ленточка губ на его лице расползлась бесформенно. – Вам известен человек по фамилии Лисицын, но не генерал?
– Да.
– Имя его – как?
– Этого человека? – уточнил Китайгородцев.
– Да.
– Стас Георгиевич.
Тут Потемкин замер и долго сидел, ничего не говоря. И Китайгородцев молчал, не понимая, что происходит.
– Вы лично его знаете? – наконец спросил Потемкин упавшим голосом.