Лучше бы не ходил. Сейчас он сильно раскаивался в своем тогдашнем безрассудстве, как можно было догадаться.
– Я пришел. Стоит машина. И нету никого.
– А Глеб? – удивился Китайгородцев.
– Нету Глеба! – заметно занервничал дядя Степа.
Его наглая ложь была невыносима. Он юлил, как мелкий жулик на допросе. Оставалось только понять, что такое он в тот день увидел на речном берегу.
– Что было с Глебом? – напористо спросил Китайгородцев. – Он был? Жив? Мертв? Как выглядел?
– Да не было его! – с готовностью сказал дядя Степа и руки к груди прижал.
Вот это ему легко было говорить. Без труда далось. С такой легкостью сообщают то, что позволяет умолчать о чем-то другом, о неприятном и опасном. А в следующую минуту ему и вовсе полегчало, потому что они вышли к реке.
– Вот! – сказал дядя Степа. – Евойное постоянное место!
Бережок. Укромное место, кустарником прикрытое. Несмотря на поздний час, можно было рассмотреть – белый снег не позволял сомкнуться мгле.
– Машина где стояла? – спросил Китайгородцев.
– Тута! – указал провожатый.
– Чья машина?
– Глеба.
– А вторая?
– Здесь, – дядя Степа указал место чуть поодаль.
– И ты хочешь мне сказать, что он на своем «Бентли» – по такому бездорожью?
– На ком? – не понял дядя Степа.
– На машине на своей шикарной. На иномарке.
– Так ить джип! – внушительно произнес дядя Степа.