– Да, это правда. Простите меня.
– Бог простит!
Перекрестил на прощание.
– Поедешь с нами, – сказал Китайгородцев дяде Степе, садясь в машину. – Это километров пятьдесят отсюда. Скажешь, этого ли человека ты видел прошлой весной.
Дядя Степа не перечил. Он сейчас был как манекен – без собственных желаний и поступков. Хочешь – в углу его поставь, хочешь – в машину усади. Все ему едино, все снесет безропотно.
Сгущались сумерки. Короткий предзимний день догорал. Пока доехали до нужного им места, уже совсем стемнело.
Церковь была заперта. Сторожа нет, и не у кого спросить.
Китайгородцев постучал в дверь ближайшего к церкви дома. Шаги. Звякнула щеколда. Дверь распахнулась.
– Здравствуйте, батюшка! – сказал растерявшийся от неожиданности Китайгородцев.
Этого человека он узнал сразу. Видел его в доме у Лисицыных. Михаил привозил его, и батюшка читал молитву в маленькой домовой церкви.
Священник тоже Китайгородцева узнал. И было заметно, как он насторожился.
– Здравствуйте, – сказал отец Алексей.
Он замешкался на секунду или две, не зная, как будет лучше: пригласить гостя в дом или разговаривать за порогом. Потом все-таки решился и пригласил:
– Проходите, пожалуйста.
Комната, в которую вошел Китайгородцев, была пуста, а из соседней выглядывал целый выводок детей, их было пять или шесть. Батюшка закрыл дверь той комнаты, отгородился.
– Сюда прошу, – указал на стул.
Сам тоже сел, руки положил на стол, сплел пальцы, чем снова выдал свое волнение.
Лампадка освещала образа в углу неярким светом. Иисус строго смотрел на Китайгородцева. В его взгляде Китайгородцеву привиделась настороженность.
– Вы помните меня? – спросил у священника Китайгородцев.
– Разумеется. Как ваш друг?
ebooksa