– Я в первый раз об этом слышу, – пробормотал Китайгородцев.
– Пошел вон! – с ненавистью прошипел Лисицын.
Китайгородцев еще больше растерялся.
– Пшел!!! – закричал Лисицын, будучи не в силах сдержать ярость.
Китайгородцев поднялся из-за стола и пошел прочь, по-стариковски приволакивая раненую ногу.
Хамза примчался в тот же день, не предупредив заранее. Он вошел в комнату к Китайгородцеву с таким мрачным выражением лица, будто кто-то умер и именно Хамзе предстояло сообщить эту печальную весть.
Китайгородцев сразу догадался, по какой причине случился этот внезапный визит.
– Здравствуй, Толик, – сказал Хамза. – Мне позвонил Лисицын…
– Догадываюсь.
– Он был в таком бешенстве…
– Могу себе представить.
– Я приехал, чтобы поговорить с тобой. Что тут происходит, Толик?
– Я не знаю, – честно признался Китайгородцев.
– Случилось что? – требовательно спросил Хамза.
– Не знаю, – повторил Китайгородцев. – Хозяева сели обедать. Меня пригласили тоже.
– За стол? – удивился Хамза.
Не принято так было. Не по правилам. Всегда – хозяева отдельно, и у обслуги свой стол.
– Я тоже удивился. Но перечить ведь нельзя, – напомнил Китайгородцев.
Да, нельзя перечить, хозяину виднее.
– Я только позже догадался – зачем позвали, – сказал Китайгородцев. – Это все Лисицын. Стас Георгиевич. Что ему в голову взбрело, я не знаю, но он за столом начал какие-то странности рассказывать, а я должен был подтверждать.