– Отчего впотьмах?
Щелкнул выключатель. И стало видно гостя.
Хамза приехал.
Ужинали втроем: Иван деликатно удалился, сославшись на дела. Хамза рассказывал о том, что на неделе происходило в «Барбакане», ничего интересного в принципе, и к концу ужина Лапутин по каким-то едва уловимым признакам понял, что Хамза будет разговаривать только с Китайгородцевым. Лапутин сказал, что хочет пройтись по берегу после ужина. Хамза его не удерживал и в компанию к нему напрашиваться тоже не стал. Лапутин ушел. И тогда Хамза заговорил о том, зачем приехал.
– Толик, эксперты изучили твою травку, – сказал он. – Это чай.
– Чай? – удивился Китайгородцев.
– Да. Но не обычный. К нему подмешана травка.
– Наркотик?
– Нет. Хотя травка редкая. В наших краях такая не растет. Имеет интересную особенность: способна усыплять не хуже патентованного снотворного. С давних пор знахари такую используют. Эксперты эти травку четко отделили. Там, в этой смеси, которая была в пакете, есть стебли – это снотворная трава, и есть листья – обычный зеленый чай, как оказалось. Зеленый чай! Ты понимаешь?
– Нет, если честно.
– Толик, ты должен вспомнить, откуда у тебя взялся этот пакетик.
– Я не знаю.
– Может быть, где-то в доме Лисицыных ты его подобрал?
– Не помню.
– Надо вспомнить! – сказал Хамза. – Обязательно надо вспомнить! Толик, я приезжал к тебе туда, в дом Лисицыных. Ты это помнишь?
– Да.
– Мы с тобой пили чай. Чай был зеленый. Зеленый! Понимаешь? Как в том пакетике, который ты потом нашел в своем кармане. И я после чашки чая, по пути в Москву, уснул за рулем и вылетел с дороги.
Хамза сверлил собеседника взглядом. Китайгородцев молчал, будучи не в состоянии так быстро упорядочить разбежавшиеся мысли.
– Я разговаривал с Лисицыным, – сказал Хамза. – Со Стасом. Расспрашивал о том случае, когда ты ему якобы рассказывал про старика, которого ты видел. И ты потом отказался это подтвердить.
– Да, – кивнул Китайгородцев, показывая, что помнит этот эпизод.