— Ну живи покуда. А скажи еще, фамилию такую, Бухтояров, ты не слышал?
— Нет.
— А Охотовед? Кличка такая есть?
— Нет, начальник. Я все сказал. Теперь жить хочу. С чистой совестью в свободной Литве.
— Ну, будь свободен.
— Постараюсь.
Зверев вернулся тогда в комнату к Гражине. Про нее-то он и вовсе не спросил у Ларинчукаса. Все равно тот бы ничего более не сказал. Оставалось совсем немного времени до возвращения в Питер, и к тому же выпал преждевременный снег.
Вошел референт-душеприказчик. Он был не очень весел.
— Пойдемте.
Зверев встал, надел ботинки, поправил воротничок рубашки. Референт пропустил его вперед.
Они спустились в подвал. Цементный пол, стены в крупной кафельной плитке, белой, без орнамента. Лампа мощная на штативе, кресло зубоврачебное посредине. Рядом стол. На нем нечто такое, что Звереву сразу не понравилось. Цилиндр осциллографа, пультик какой-то, провода, клеммы.
— А где же Хозяин? — поинтересовался он.
— Какой Хозяин?
— Обыкновенный. Повелитель судеб.
— Вы что-то путаете, господин Зверев. Не было здесь никогда никакого Хозяина. Ни здесь, ни тем более в другом месте. А вот вы-то зачем сюда пожаловали?
— А вы зачем мне телефон прямой связи давали? Из озорства?
— Мы вас принимали за серьезного человека. Но вы наших надежд не оправдали.
— Я хочу сделать официальное заявление.
— Вам сейчас будет предоставлена такая возможность. В кресло сядьте.
— Кресло — это несколько навязчиво.
ebooksa