Тройное Дно

— Утром немного, грамм пятьдесят. В обед полстакана. И на ночь.

— А сам ты не наливал себе?

— Нальешь, как же. Сразу по хоботу получишь. Или… — Он опять заплакал. — А можно мне ничего не рассказывать? Даже родителям?

— Коля, мужик! Они же догадаются. Тебя же врач будет осматривать. Ты уж терпи. А мы все тебе поможем.

— Водки дадите?

— Ну, давай, по маленькой.

Зверев сходил на кухню, достал из холодильника бутылку, налил в кастрюльку воды для пельменей, сделал два толстых бутерброда с докторской колбасой, сыром и маслом. Он так с детства любил… Масло, потом сыр, сверху колбаса. Открыл банку маринованных огурцов.

— Иди сюда, Николай Дмитриевич. Только про это yж никому не рассказывай.

…В Пулкове Коля работал уже неделю. Собирал пустые бутылки. Бомжам сюда добираться было накладно. Конкуренция небольшая. Поспокойней, чем на вокзалах. С милиционерами у него получилось полное взаимопонимание. Нейтралитет. Из здания его выкинули пока всего раз. Тепло. Частенько помогал при получении товара в ларьках и буфетах. Работал честно и ничего не украл, хотя были возможности. За день выходило тысяч до пятидесяти. Народ летает сейчас богатый. Простой человек — только по крайней нужде. Пива пьется бутылочного много. Только тару нужно успевать отслеживать, потому что и буфетная братия не гнушается.

В тот день должны были что-то завозить в ресторан на втором этаже. Его позвали, он ждал у входа. Потом должны были провести в подсобку, и там уже он начинал грузить. Здесь его кормили два раза. Мясо давали. Пулково — место не вредное. Если бы не тот день, он бы и сейчас там оставался.

— Родители-то работают?

— Мать работает. Триста тысяч получает. Отец на бирже. Столько же… У меня иногда миллион выходил.

— Правда, что ли? — искренне удивился Зверев.

— А то… — гордо ответил Николай. Он уже захмелел.

Зверев решил, что пора и за пельмени приняться.

— Я с горчицей люблю, — заметил Коля.

— Нету горчицы. Есть волшебный порошок.

— Что еще такое? — Мальчик хмелел и становился несколько нагловатым. Он потянулся к бутылке снова.

— А не хватит тебе?

— Мне-то? Да я ни в одном глазу.