— Смотрите. Прочитайте последний абзац страницы, датированной 23 декабря 1944 года.
Джефф с трудом протиснулся между Батлером и Салливаном и прочитал:
«Голод и боль потихоньку стирают то немногое человеческое, что у нас еще осталось. Мы постепенно превращаемся в стаю диких зверей, которыми движет только инстинкт к выживанию. Господи, что же с нами происходит? Вечером в 13-м бараке произошла кошмарная трагедия. Кошмарная даже по нашим лагерным меркам, а ведь у нас в Дахау царит настоящий ад и, казалось бы, нас уже ничем не удивить. Меня не было в бараке, когда произошла трагедия, но я узнал всю правду из рапорта штурмфюрера Иоакима Мюллера, который отнес по его приказу в лагерную комендатуру. Немцы решили сохранить это страшное происшествие в тайне, и я тоже не собираюсь подробно описывать его, настолько оно ужасно и дико. Голод в 13-м бараке…»
— Где следующая страница, Жан? — нетерпеливо спросил Саундерс.
Лапорт протянул страницу, и Саундерс прочитал:
«… в садах. Сегодня тридцать политических заключенных вновь отвели в газовые камеры и…»
— Это не то, — раздраженно покачал головой Джефф. — Жан, я попросил у тебя следующую страницу за той, которую я читал, а ты мне дал что-то другое. Где она? — Саундерс посмотрел на страницу с началом описания страшной трагедии. — Мы читали 92 страницу, а ты дал мне 95. Где две следующие: 93 и 94?
Жан Лапорт просмотрел свою часть рукописи.
— Это все, что у меня есть, Джефф. Страницы лежат в том порядке, как ты мне их дал. Эти две страницы следуют одна за другой. После 92 страницы сразу идет 95.
В отчаянии Саундерс бросил страницы на стол.
— Он опять оставил нас с носом.
Из рукописи «Письма, написанные кровью» исчезли 93 и 94 страницы, на которых и скрывалась разгадка.
Через пятнадцать минут в дверь тихо постучали.
Все молча заняли места, приготовившись к любой неожиданности. Батлер с Адамсом достали револьверы и прижались к стене по обеим сторонам от входной двери. Жан Лапорт бросился к выключателю и выключил свет. В квартире стало темно. Джим Салливан с проворством, неожиданным для человека его веса, потащил Саундерса в спальню.
— Все в порядке, — прошептал он. — Это не может быть консьержка. Сегодня после обеда она получила телеграмму из Арля и уехала на четырехчасовом поезде проведывать сильно заболевшую дочь. Раньше завтрашнего утра консьержка не вернется. Для всех же остальных Люко нет дома.
В дверь опять постучали, только на этот раз стучали в определенной последовательности: два длинных и затем три коротких удара.
К ним подошел Лапорт.
— Все в порядке. Свои.
— Тогда откройте, — резко сказал Джим Салливан.
Входную дверь открыли, и в квартиру бесшумно проскользнул какой-то мужчина.