Сумерки в спальном районе

22
18
20
22
24
26
28
30

У двери, правда, чуть-чуть задержались, поскольку замков было много (целых три, надо же!) и к каждому надо было подобрать свой ключ. Но и это, последнее препятствие, в конечном счете, было преодолено, и с дружным вздохом облегчения они ввалились в квартиру.

Кирилл бессмысленно пощелкал выключателем, потом быстро разделся, добрался до кухни, чиркнул там спичками, нашел свечку, зажег.

Жизнь сразу стала прекрасной.

— Все хорошо, что хорошо кончается! — провозгласил он. — Ну ты как?

— Я иду в ванную! — не отвечая, заявила Даша. — Я еле живая.

— Хорошая мысль, — одобрил Кирилл. — Конечно. Я надеюсь, горячую воду нам заодно не отключили? Дай-ка я проверю.

Он подошел к раковине.

— Все в порядке! Есть.

— Слава богу! — еле слышно отозвалась Даша.

Забрала свечу и ушла в ванную.

Кирилл вернулся в комнату, подошел к окну. Похоже было, что электричество все же вырубилось только у них — в доме напротив прекрасным образом горели окна.

Кирилл нагнулся и прислонился к окулярам бинокля, установленного им на держателе. Держатель был отрегулирован таким образом, что бинокль смотрел на окно на верхнем этаже, рядом с балконом, то самое окно, в котором Даша дважды якобы видела наблюдавшего за ней незнакомца.

Кирилл не до конца верил в эти ее рассказы — фантазия у девушки была богатая. Но на сей раз ему пришлось убедиться, что она нисколько не фантазировала. В освещенном окне кто-то мелькнул, и почти сразу задернулась плотная штора.

Кирилл, нахмурившись, выпрямился и в свою очередь задернул окно. Именно в эту секунду, словно по незримой команде, зажегся свет. А еще через мгновение из ванной донесся отчаянный вопль.

Кирилл опрометью бросился туда.

Даша стояла наполовину раздетая. Ее руки, лицо и все, к чему она прикасалась, было покрыто кровью. Она тряслась от ужаса, не в силах выговорить ни слова.

— Ты что, ранена? — переполошился Кирилл. — Нет?

Он быстро ощупал, осмотрел ее.

— Это не твоя кровь. Ты просто измазалась. Ничего страшного. Успокойся, прошу тебя!

Но Даша его не слышала. Дрожа, уткнулась в него, обняла тонкими, вымазанными кровью руками, горько, отчаянно зарыдала.