Заарин

— Где?

— В доме Шамбуева!

— Нападение?

— Не знаю. Я вообще не понимаю, что здесь происходит!

Оба дома пылали, как спичечные коробки, пламя поднималось до самых небес. Скоро, как свечки, вспыхнули и деревья в саду, и кусты, казалось, загорелась сама земля. Люди сгрудились на двух сотках пашни, где только взошла три недели назад посаженная картошка.

— Что случилось? Как загорелось-то?

— Правнук мой где? Не забыли?

— Успокойся, папа, вон же он, у Маши на руках…

— Пожарники вечером проверяли…

— Оба дома разом… Так не бывает!

— Вещи-то погорели… жалко… и документы…

— Сами живы и ладно… хорошо, отец оба дома застраховал…

Сад превратился в пекло, и люди, не сговариваясь, попятились к воротам. От полыхающих строений взгляд отвести не смели, а когда потолок первого дома с грохотом обвалился и искры взметнулись в небо, все выдохнули в унисон и бросились бежать подальше от этого адского кошмара.

— Пожарных вызвали? — спросил Степан Юрьевич, которому Беликов передал сотовый.

— Тут ничего не горит! — Сержант был близок к истерике. — Я уже говорил!

— Что делают люди?

— Они вышли из зоны видимости… — Сержант лихорадочно переключал каналы. — Нашел! Камера на воротах… Они на улице… они кричат, словно черта увидели!

— Что они увидели? Конкретно!

— Не знаю. На улице, кроме них, никого нет…

Не было и самой улицы — ни домов, ни даже привычного асфальтового покрытия. Куда ни взгляни, от горизонта до горизонта простилалась холмистая красноватая степь, поросшая выгоревшими добела чахлой полынью да колючкой.