Через час после того, как мстительный дух оставил тело Валентина Петровича Вереникина, тот уже успел рассказать и даже показать дознавателям плюс присоединившемуся Федору Барлукову и любопытствующему Виктору Кронштейну все, что произошло на стройплощадке возле лицея утром 13 июня 2011 года.
Те два дня, что сознание его делило черепную коробку с непрошеным квартирантом, помнил он довольно смутно. Впрочем, несколько лет душевной болезни скрыты были от бывшего учителя еще более плотной завесой, из-под которой он умел различить лишь какие-то обрывки и ошметки, неприятно его поразившие.
«Значит, это придурковатое, жалкое существо, подметающее двор, и есть я?» — думал он, пока Виктор Кронштейн, оказавшийся докой и в медицине, обрабатывал, а потом и перевязывал раны на голове и ожоги на лице, нанесенные серебряным распятием и святой водой.
— Как мне жить-то дальше со всем этим? — вопросил Вереникин уже вслух.
— В сорок лет жизнь только начинается, уж поверьте мне, старику, — утешил его Есько.
Более практичный Беликов, покосившись на «аномальщика» и неодобрительно покачав головой, посоветовал:
— Пройдете освидетельствование в клинике, с вас снимут дискриминирующий диагноз, после чего вы снова сможете преподавать в школе.
— Я не слишком хочу возвращаться в лицей, — пробормотал Валентин Петрович, — по крайней мере, не в этот, где меня видели подметающим двор. Это вряд ли пойдет на пользу авторитету учителя…
— Устройтесь в другой лицей, где вас никто не знает, — предложил Беликов.
— Тогда я лишусь квартиры, она служебная.
— Хочешь, Валек, я помогу тебе ее приватизировать? — спросил Кронштейн. — По старым каналам, они пока еще быльем не поросли.
— Это действительно возможно? — оживился раненый Вереникин, упакованный в бинты и заклеенный медицинским пластырем.
— Возможно все, если за дело берется Виктор Кронштейн! Я всегда добивался в жизни того, чего хотел. Понадобилось разбогатеть, разбогател, задался целью спасти грешную душу, и спас ее… — Тут он осекся и добавил без прежней уверенности: — Надеюсь, что спас…
— В любом случае сначала освидетельствование, — сказал Беликов, — на душевнобольного квартиру вряд ли возможно приватизировать.
— Ты заблуждаешься, кэп, наоборот, проще, — возразил Кронштейн и обратился снова к бывшему учителю: — А потом, хочешь, Валюха, я тебя в наш музей устрою. У меня там приятельница заместитель директора! Будешь ты у меня, как с детства мечталось, аки Индиана Джонс, археологом, кости всякие доисторические станешь раскапывать из-под вековой пыли и копоти…
— Нет! — закричал вдруг, задрожав, напуганный бывший учитель. — Хватит с меня костей! Кости… что-то вертится совсем рядом… что-то важное… кости…
— Не хошь, как хошь, — обиделся Кронштейн, — ишь, едрена мать, капризный какой…
— Давайте своими разборками вы займетесь после того, как мы покончим с нашим делом, — вмешался Есько. — Напоминаю, что семья Шамбуева похищена и по-прежнему подвергается смертельной опасности.
— Вы правы, — согласился Беликов и повернулся к бывшему учителю: — Валентин Петрович, попытайтесь вспомнить хоть что-нибудь. Вы больше двух суток находились с духом в непосредственной близости, ближе и некуда… Так, может, услышали его мысли, планы… Зачем он сначала убивал, а теперь похищает людей?
Валентин Петрович на минуту задумался, потом заговорил, неуверенно, путанно, будто сам из себя клещами тянул слова:
ebooksa