— Джина? — подал голос оклемавшийся уже капитан, но майор только махнул на него рукой: не мешай, мол…
— Что у тебя, девочка? — спросил он в трубку.
— Зуев еще никого не убил? Я слышала выстрел…
— Нет. Говори наконец, что у тебя?
— Минут через пять с торца особняка вдоль ограды к калитке… — Джина прикинула и уточнила: — От вас с левого торца… пойдут женщины с детьми.
— Понял. Ты с ними?
— Я остаюсь. Попробую уговорить Зуева сдаться.
— Нет! — закричал майор, — Ты сошла с ума! Иди с ними!
— Все, отбой, — сказала Джина и отключила сотовый. Она сама знала, что сошла с ума. Нетактично ей об этом напоминать.
Обложили, суки!!!
Зуев вернулся к фасадному окну.
Расчехлил дробовик, проверил…
Гранаты рассовал по карманам — не слишком удобно, да ладно…
Присев у подоконника, стал смотреть в оптический прицел карабина. Из слухового окна на крыше коттеджа, что напротив, снова блеснуло. Говнюки продолжают наблюдать за ним из бинокля!
Сняв с предохранителя, в перекрестье прицела он поймал голову в каске.
Сместил чуть ниже…
Указательный палец лег на спусковой крючок…
Женщины и дети стояли у приоткрытой двери. Джина во второй раз повторяла, что и как они должны делать. Говорила для одной только бабки. Мать давно сделалась невменяемой. Прижав к себе младшего сына, она улыбалась, бессмысленно тараща глаза, и все кивала, кивала…
— Как только я уйду, сразу не бегите. Досчитайте до ста и — вперед! А я поднимусь на третий этаж и отвлеку Колю. Все ясно?
Бабка кивнула.