Бросив останки зонта в голову секретаря, Пичугин подошел к бару, налил полный стакан виски и залпом выпил, в то время как Ордовский не смел шевельнуться, зажимая рот ладонями.
Прихватив с собой бутылку, Пичугин вернулся в кресло. Он долго сидел, молча глядя в окно на черные контуры деревьев и освещенное луной небо. Пауза затянулась надолго. Наконец он тихо заговорил:
– Значит, они не уехали из города. Сидели в милом ресторанчике, отмечали успешное завершение работы и чемодан держали в руках. А ты, козел, взорвал пустую машину на потребу публике и подарил нам двух врагов, которых даже их хозяин боялся как огня и не решался убрать с дороги. Уж теперь-то они разрежут тебя на мелкие кусочки. И будут правы. Тут я полностью на их стороне. Мне дают работу, которую я честно, но по-своему исполняю, а в знак благодарности меня сажают на бочку с порохом и с улыбкой на лице поджигают фитиль. Вставай, подонок, бери котомку и убирайся вон из дома. Я тебя приму, когда ты принесешь мне их уши. И не пытайся бежать. Из города тебе не выйти. Каждая попытка к бегству будет пресечена лишением пальцев. Я посмотрю на твои руки, когда вернешься, и буду знать, сколько раз ты пытался выйти сухим из воды. Пошел вон!
Секретарь, не отнимая ладони ото рта, так и двинулся к двери на коленях.
Его хозяин еще не знал, что в чемодане, который киллеры все же сумели открыть, лежали фальшивые деньги. Мало того, им был известен городской телефон особняка, по которому легко определить и адрес, и имена тех, кто в нем проживает. Ордовский и сам сбежал бы из дома, но теперь его вышибли официально. Сейчас мэр позвонит своей шестерке генералу Янкелевичу, а заодно и криминальным боссам. Общими усилиями будут перекрыты все щели на выезде из города, даже мышь незамеченной не проскочит.
Ни малейших шансов выжить в такой ситуации у Ордовского не оставалось. Его могло спасти только чудо. А в городе чародеем и волшебником был только один человек – Олег Иванович Пичугин. Марионетки творили чудеса только под его строгим контролем.
8
Сегодня Визгунов приехал на дачу, чтобы выспаться. Но сначала решил посмотреть новости, хотя наперед знал каждое слово, которое услышит с экрана.
Все прошло по его сценарию как по нотам. Теперь можно и расслабиться. Полковник взял из холодильника бутылку пива и направился в комнату, но тут в дверь позвонили. Обе калитки закрыты. Звонок – за дверью. Кто-то перемахнул через забор? Визгунов всегда задергивал занавески на окнах, чтобы из сада его не могли увидеть, а тем более взять на мушку.
Он достал из кобуры пистолет, передернул затвор и сунул ствол за ремень брюк сзади. Обычная, привычная предосторожность. В глазок он тоже никогда не смотрел. Через него очень удобно стрелять. Пуля попадает в глаз и вышибает тебе мозги. Отомкнув замок, он тут же отошел в сторону. Дверь тихо открылась, но никто не вошел.
– Андрей? К тебе можно? Это я, твой сосед.
Визгунов узнал голос профессора Белоцерковского. Между их участками была калитка, которая никогда не закрывалась. Профессор много работал на даче, а дом полковника оживал только по выходным. Жена профессора любила цветы и сажала их не только на своем участке, но и Визгунову пару клумб организовала, правда, ей же самой приходилось за ними ухаживать. Полковнику с семьей оставалось лишь любоваться красотой и наслаждаться чудным ароматом. Каждому свое. Пришлось прорубить калитку.
– Да-да, заходите, заходите, Илья Наумыч.
Хозяин появился в дверном проеме.
Пожилой профессор выглядел напряженным, если не сказать напуганным.
– Извини, Андрей, но я зашел не соболезновать тебе, а попытаться разобраться в ситуации. У меня голова идет кругом. Если ты не пожелаешь объясниться, то и я не смогу тебе помочь.
– Вы смотрели новости? – спокойно спросил Визгунов.
– Нет. От меня только что уехал профессор Крылов. Он моложе меня, сообразительнее и лучше разбирается в психологии.
Визгунов убрал пиво в холодильник и достал водку. Взяв две рюмки из серванта, сделанного собственными руками, точной копии того, что сгорел при пожаре в его московской квартире, Визгунов сел за стол, на соседнее место указал Белоцерковскому. Он понял, что разговор получится непростым.
Профессор, любитель выпить, сам налил себе водки и выпил две рюмки подряд, словно его одолела жажда.