— Обещала перезвонить через минуту.
Внизу у входной двери их встретила Риэ Скоугор и теперь еле поспевала за Хартманном. Вебер замыкал их маленький отряд, молчал и слушал.
— Эллер говорит, что Поуль Бремер сделал ей более интересное предложение. Она его еще не приняла. Хочет знать нашу реакцию.
— Наша реакция такова: пусть подавится.
Скоугор вздохнула:
— Это политика.
— Нет, это не политика. Это конкурс красоты. И мы в нем не участвуем.
— Выслушай ее. Узнай, что она хочет. Мы можем пойти на компромисс в отдельных направлениях…
Она остановила Хартманна перед дверью в штаб.
— Троэльс, ты должен успокоиться.
Его взгляд обежал стены. Иногда ратуша очень напоминала тюрьму, пусть и весьма комфортабельную.
Мобильник Скоугор издал трель.
— Привет, Кирстен. Буквально еще одну секунду. Сейчас Троэльс свяжется с тобой.
Дав отбой, она посмотрела на Хартманна и сказала:
— Будь вежлив. Держись равнодушно.
Он развернулся и пошел прочь. Она рассердилась, поймала его за плечо, крикнула:
— Эй! — Ее голос был резок и сух. — Остановись и выслушай меня хоть раз! Если Эллер будет на нашей стороне, мы победим. Если проиграем, то превратимся в еще одну маленькую партию, подбирающую крошки со стола Бремера. Троэльс…
Он снова уходил. Ее рука вцепилась в синий лацкан, потянула его обратно в тень.
— Ты понимаешь, что я говорю? Мы не получим большинства, играя в одиночку. У тебя нет столько голосов. — Она взяла себя в руки, немного успокоилась. — И тут ничего не поделать. Таковы факты.
Хартманн протянул руку за телефоном.