— Полиция по-прежнему подозревает его, — сказал он.
— Конечно, что им остается. Он же не хочет говорить, где был. Вот… — Она протянула ему листок бумаги. — Компьютерщики говорят, что у нас в сети установлен сниффер. Программа такая, записывает каждый удар, по клавишам на всех компьютерах в локальной сети. Я попросила их пока не удалять ее. Она ведь перехватывает информацию не только с компьютеров нашего штаба, а со всей сети, в том числе с ноутбука Олава. Тут новый пароль Олава, он только вчера поменял его.
— И что мне прикажешь с этим делать?..
Вернулся Хартманн, дожевывая круассан и стряхивая с себя крошки.
— У меня заседание комитета, — сказал он. — Звоните, если будут новости.
Этажом ниже, в углу гулкого фойе, стоял и потел Олав Кристенсен. С утра он набирал этот номер уже шестой раз, но безрезультатно.
— Нет-нет, я должен поговорить с ним лично. Когда он освободится?
Из своего темного закутка он заметил, как в здание ратуши вошла та женщина из полиции, Лунд. Кристенсен вжался в стену, стремясь слиться с тенями.
— Это важно, — говорил он в телефон. — Передайте ему, чтобы он позвонил мне, как только сможет. Дело очень срочное, хорошо?
Она направлялась прямо к нему. Кристенсен двинулся в сторону лестницы, ведущей в подвальный этаж — к столовой, к комнате охраны, к выходу на парковку. Подойдет любое место, где можно скрыться.
— Олав? — позвала она.
Слишком поздно. Он остановился, изобразил на лице улыбку.
— Уделите мне пару минут?
Лунд настояла на том, чтобы они поговорили в библиотеке. Чиновник сел за свободный стол с утренней газетой, положил перед собой мобильный телефон, потер пальцами виски. Выглядел он подавленным.
Она села напротив и улыбнулась.
— В чем дело? — спросил он. — Я уже ответил на все ваши вопросы.
— У нас появились новые.
— Я действительно был бы рад помочь. Но сегодня у меня выходной.
— Тогда почему вы здесь?
— Меня вызвали на совещание.