— Олав. Если вы совершили что-то дурное…
Кристенсен ватными руками нащупал свой портфель. Он весь дрожал.
— Мы поможем вам, — сказал Вебер. — Пойдемте…
Чиновник вдруг заметался по кабинету, стал распахивать дверцы шкафов, хватать документы.
Когда он направился к двери, на его пути встал Вебер:
— Расскажите все мне, и я что-нибудь придумаю.
— Нет, — сказал Олав Кристенсен. — Вы не сможете.
Лунд наблюдала за тем, как Майер, Свендсен и трое других полицейских проводили обыск дома Хартманна, методично двигаясь из одной комнаты в другую.
Позвонили из бухгалтерии мэрии насчет выплат Кристенсену.
— Вы должны знать, кто распорядился платить ему эти суммы, — убеждала она кого-то по телефону. — Проверьте личное дело Кристенсена. Проведите аудит. Это крайне важно. Кто, когда и как.
Когда она закончила разговор, то, увидела, что из кухни выглядывает Свендсен.
— Тот парень из Швеции… — сказал он с ехидной ухмылочкой, — ваш бывший… пытался вам дозвониться.
Она проигнорировала это известие.
— В ежедневнике есть кое-что интересное, — сказал подошедший Майер.
Это был тот самый ежедневник, который видела Лунд прошлым вечером, но так и не успела вникнуть в детали. Майер перелистал страницы.
— Он вел его с тех пор, как умерла жена. Но после той пятницы записи обрываются. Почему?
— А вы как думаете?
Майер лизнул палец и перелистнул еще несколько страниц.
— Я думаю, произошло что-то такое, чего он стыдится. Или он совершил поступок, о котором не хотел писать. Вот послушайте это. — Он зачитал отрывок: — «Я потерял голову. Нужно покончить с этим, или я не выдержу».
— Это пустая трата времени, — сказала она.