Вкус к убийству

— Хорошо, я позволю ей остаться. Мне будет интересно понаблюдать за вами обоими. Только не заходи слишком далеко, Арнольд. Я буду следить за тобой.

— Ты говоришь сущий вздор, Элизабет.

— Я знаю тебя, Арнольд, я вижу тебя насквозь. Я слышу, как бьется твое маленькое романтическое сердце, Арнольд.

— Элизабет, пожалуйста…

— Ладно, ты можешь идти и сказать мисс Грекко, что она принята. Нет, не надо, я скажу ей сама.

Она взяла колокольчик и энергично затрясла им. Нетерпеливый звонок заставил Арнольда скорчить гримасу, но она не переставала звонить, пока мисс Грекко не поняла, что звонок адресован ей.

— Да, мисс Бурдон, — сказала мисс Грекко, появляясь и дверях.

— Сегодня утром я хочу побыть на свежем воздухе, — сказала Элизабет. — Мне потребуется ваша помощь. Кроме того, я хотела бы, чтобы вы проследили за завтраком для Арнольда: наш повар имеет обыкновение пережаривать все, а у Арнольда чрезвычайно деликатный желудок. Теперь вы видите, — съязвила она, — что я не единственный человек в доме, который нуждается в присмотре.

— Хорошо, миссис Бурдон, — сказала мисс Грекко, и смятение отразилось в ее прекрасных фиолетовых глазах, обращенных к нему.

Прошло целых два месяца, прежде чем он поцеловал ее. Два месяца колокольчик Элизабет безостановочно трезвонил по всему дому, и он означал не столько ее потребность в мисс Грекко, сколько предупреждение. Она была ревнива и в удовлетворении своей ревности находила странное извращенное удовольствие. Она постоянно намекала на их развивающийся роман, чем вызывала розовую краску на алебастровых щеках мисс Грекко, и заходилась от смеха. По мнению Арнольда, она позволяла себе гораздо больше, чем простые намеки, — она скорее обвиняла их. Вероятно, устав от беспрестанных обвинений в преступлении, которого он не совершал, Арнольд и поцеловал мисс Грекко.

Это произошло на кухне Бурдонов в полночь. Мисс Грекко спустилась вниз, чтобы выпить в уединении чашечку горячего шоколада. Когда вошел Арнольд, она ничего не сказала. В своем домашнем халате она выглядела особенно женственной. Ее золотисто-каштановые волосы, обычно туго стянутые и заколотые, были распущены.

— Не хотите ли чашечку горячего шоколада? — прошептала она.

— Да, спасибо, — сказал Арнольд и обнял ее.

Через полчаса мисс Грекко положила свою голову на его плечо и сказала:

— Я люблю тебя, Арнольд.

— Я тоже люблю тебя.

Она вздохнула.

— Но ведь это безнадежно?

— Все зависит от того, какой смысл ты вкладываешь в это слово.

— Я говорю о женитьбе, разумеется.