Алчность

— Полтора года, — подсказала та.

— Целых полтора года?! — вскричала Лулу. — Знаешь, я так рада, что ты позвонила. — Она присмотрелась к Мак: — Выгладишь ты хорошо. Волосы подстрижены каскадом.

Когда Лулу видела Мак в последний раз, та еще не оправилась от увечий, нанесенных ей Эдом Брауном, в том числе от переломов ребер и челюсти, болел отрезанный и вновь пришитый палец ноги. Кроме того, она страдала от субдуральной гематомы, возникшей от удара молотком, нанесенным Эдом Брауном, что подтвердили найденные на орудии преступления ее кровь и волосы. Небольшой участок кожи на голове пришлось срезать для проведения хирургической операции с целью остановки внутреннего кровотечения. Лулу прекрасно знала, что прическа Мак явилась плодом художественной импровизации, скрывшей недостаточно отросшие волосы, а вовсе не попыткой слепо следовать моде. Теперь под пышной шевелюрой следы ранения были незаметны, как и большинство ее увечий — если не знать, куда смотреть.

— Как палец?

Мак нахмурилась:

— Паршиво. Он меня достает. Иногда мне кажется, что лучше бы он остался на месте преступления.

— Не говори так! — Лулу заткнула уши.

— Впрочем, если бы его там оставили, это многое затруднило бы. Такие незначительные детали, как возможность передвигаться, сохранять равновесие…

— Покупать обувь…

— Ах да, и это тоже. — Мак вновь рассмеялась и добавила немного сахара в кофе. — Интересно, делают протезы больших пальцев ног? Думаю, да. Должно же быть что-то подобное, верно? Я бы для каждой фотосессии накладывала другой лак… красный или натуральный? Французский маникюр? Искусственный загар или без загара?

— Мак, ты вульгарна!

Макейди широко улыбнулась. Лулу была одной из немногих любимых ею людей, которым разрешалось многое, и она заражала ее своей жизнерадостностью. Сей редкий бриллиант — непотопляемая, брызжущая энергией гримерша — была переполнена энтузиазмом и при этом обладала бесконечно добрым сердцем.

— Ты похудела?

— Лулу, ты говоришь как настоящий художник по гриму. Да, это называется «стрессовая диета». Такого я тебе не посоветую. — Мак потерла виски. — По правде говоря, я выгляжу довольно костлявой. Но я люблю тебя за то, что ты такая вежливая. Как у тебя на работе? Занята?

— Как тебе известно, в отличие от некоторых, Париж мне не светит… Вот и сижу тут, но получаю неплохие деньги за работу с диджеями и некоторыми знаменитостями для журнала «Кто». Дэнни Миноуг. Софи Монк. Сара О"Хэа.

— Молодец! Это же здорово.

— Кстати, ты и в самом деле выглядишь не так плохо, как тебе кажется. Ты никогда не выглядела плохо. Может быть, тебе просто надо хорошенько выспаться. — Лулу глотнула капучино, оставив на чашке большой пурпурный отпечаток губной помады.

Мак рассеянно перевела взгляд на прохожих, пытаясь угадать, кем бы они хотели стать. Суперзвездами? Олимпийскими чемпионами? Бизнесменами-миллиардерами? Но ни один из них наверняка не захотел бы стать сравнительно успешной моделью с незаконченной диссертацией и серьезными ранениями, полученными от садиста-психопата.

— По-прежнему работаешь моделью?

— Боюсь, что да. В восемнадцать лет это забавно. В двадцать семь это скорее похоже на шутку. Не могу устоять перед оплатой. Каждый раз стараюсь выйти из игры, но она затягивает меня обратно. Наверное, это спасение, если вспомнить, что моя диссертация не движется. Нужно ее как-то заканчивать, я еще по крайней мере пару лет не смогу начать практику. — Мак давно задавалась вопросом о том, как долго еще ею будут интересоваться в модельном бизнесе, поскольку уже на несколько лет переросла средний возраст моделей. — Мне предложили участвовать в шоу Элая Гарнера на следующей неделе в Гонконге. Очень соблазнительно, но я сомневаюсь, что приму это предложение. Я не уверена, что после всего этого захочу полететь в Гонконг, да к тому же представители защиты могут потребовать моего присутствия для дачи дополнительных показаний… Станут выспрашивать, какое на мне было белье и прочие глупости.