— Держись за меня, — сказал Хольгер и протянул Нине руку.
Вместе они пошли по болоту. Иногда грунт неплохо выдерживал их вес, но порой Нина проваливалась в жижу по щиколотку. Хольгеру было лучше в тяжелых охотничьих сапогах. Ветер подталкивал их сзади, заставляя делать широкие шаги. Дождь снова усилился, и Нина почувствовала, как вода из-за воротника джинсовой куртки стекает ей на поясницу. Березы на островке гнулись от ветра до земли.
Вскоре они добрались до остальных — Кая, владельца соседней фермы, и еще двух мужчин, которых Нина не знала. Она пожала их руки, удивившись, какие они сухие и теплые. Ее собственные ладони и пальцы были холодны как лед. Никто из них не произнес ни слова.
Нина поняла, что теперь они стоят на твердой почве, там, где росли березы. Из утоптанной земли кое-где торчали большие камни, с которых ручьями стекала дождевая вода.
— Вот, — сказал Хольгер, указав на палку, воткнутую в воду. — Когда Кай потянул палку, всплыло вот это.
Он указал на сверток, лежавший рядом с палкой, на самом краю сухой земли.
Нина сделала несколько шагов к маленькому свертку и наклонилась, чтобы лучше его рассмотреть.
«Материя, грязная, но не рваная».
Она пошарила рукой по земле, нашла палку и осторожно ткнула в сверток, чтобы понять, насколько он прочен.
«Сверток не разваливается, значит, в воде он пролежал не очень долго. Но что это?»
Она не хотела прикасаться к свертку, хотя он едва ли представлял собой ценное вещественное доказательство. Она взяла другую палку и потыкала ткань, чтобы посмотреть, какой формы сверток.
Сверток распался на две части. Нина растянула меньший из них.
Это оказалась маленькая рубашка.
Детская рубашка.
Нина наклонилась к ней и поскребла краешек ногтем.
Нет, это не рубашка, слишком плотная ткань…
— Это фланель, — подсказал Хольгер.
«Это пижама!»
Нина расправила другой кусок ткани.
Маленькие штанишки.