— Что ты хочешь?
Анника окинула взглядом поля и луга, посмотрела на ползущие к горизонту облака, на красные деревянные дома с блестящими на солнце окнами.
— Наверное, ты догадываешься, — ответила Анника. — Мои шефы хотят освежить в памяти читателей, что мы делали тогда в патрульной машине, что говорила и делала Юлия и что я об этом тогда писала. Я обещала это сделать, но решила сначала поговорить с тобой.
— У нас есть офицер по связям с прессой, он общается с журналистами.
— Это я знаю, — сказала Анника, чувствуя, как в ней закипает раздражение. — Но я хотела поговорить именно с тобой, потому что у меня сложилось впечатление, что вы очень близкие подруги.
Нина Хофман несколько мгновений молчала.
— Что ты хочешь написать?
— Юлия очень много говорила о Давиде. Та наша милая болтовня может сегодня заинтересовать читателей. У тебя есть время встретиться со мной?
Анника увидела на гребне холма облако пыли, поднятой приближавшимся автобусом.
— Я не собираюсь никого поливать грязью, — пояснила она. — Я не для этого звоню, скорее наоборот.
— Я тебе верю, — сказала Нина Хофман.
Они договорились встретиться в пиццерии недалеко от дома Нины в Сёдермальме через полтора часа.
Подъехал и остановился автобус. Анника вошла в салон и протянула водителю последнюю пятисоткроновую банкноту Берит.
— У тебя нет денег помельче? — спросил водитель.
Анника покачала головой.
— Мне нечем разменять такую крупную купюру. Тебе придется поехать следующим автобусом.
— Тогда тебе придется силой вышвырнуть меня на улицу, — огрызнулась Анника, положила в карман деньги и прошла в салон.
Водитель несколько секунд смотрел ей вслед, потом закрыл двери и тронул автобус с места.
Анника села в самом последнем ряду и принялась смотреть в окно на проносившийся мимо пейзаж. Все вокруг было окрашено в разные оттенки зелени, скорость размывала края предметов и превращала мир в абстрактное живописное полотно.
Анника закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья.