— Чего вдруг? Вон у Иваныча коньяк есть.
— Не… давай спирт — как тогда. Ты как, Димыч? — обращаясь к Огурцову, спросил Перцев.
— А-а-а, ладно — по капельке можно. Как тогда, в начале девяностых, — за Генкино здоровье!
Однако не успели они даже разлить, как заявилась Неделина и немедленно устроила скандал.
— Ага, заключение ты мне во сколько обещал сделать — в десять утра! А сейчас сколько? Одиннадцать! Они пьют спирт, а заключения нет! — чуть не плача, проговорила Неделина.
— Наталья, у тебя что — «дни»? Ты чего разоралась? Лена, отдай ей ее заключение и пусть валит…
— Прости, Дима, просто я сильно расстроилась. Сейчас встретила Ксюху — дочку Лины и этого козла…
— Ну-ка, ну-ка?.. — заинтересованно спросил Перчик. — Мы как раз рассуждали о них. А, ты же вроде училась с Линой. Как думаешь, почему их такая пламенная любовь пересохла, а? И кто виноват? Оба или…
— …А спирт ваш вонючий я пить не буду, — сказала она, увидев, что Перчик наливает ей из большущей бутыли прозрачную жидкость.
— Леночка, будьте так добры, накапайте даме грамм триста коньячку.
— Ты что, Дима, совсем охренел? Ровно в десять раз меньше… вот так. — И, приподняв рюмку, задумчиво спросила: — Кто виноват, спрашиваете? А как вы думаете — кто, если муж постоянно контролирует каждый шаг жены, ежедневно требует отчета о потраченных деньгах и задает постоянные вопросы: «Почему поздно пришла? А почему?.. А зачем?.. А к кому?..» И так из года в год. Даже — пардон — про трусы спрашивал. Мол, почему с утра одни были, а сейчас другие?
— Да ну, врешь, поди?
— И ничего не вру. Вы сами же про него говорили: зануда…
— Ага, — с задумчивым видом согласился Перцев, — причем упорный зануда.
— Он был человек, у которого по любому жизненному вопросу было два мнения — его и неправильное. И никто его переубедить не смог. Так и с его опухолью. Не шел к онкологу до последнего — ходил к бабке-знахарке, и никто ему втемяшить не мог обратного.
— А в общем, хватит, — сказал доктор Огурцов, — мы это и так знаем. Давайте выпьем за Ксюху, за их дочь. Пусть ей в жизни повезет немного больше, чем ее родителям.
Умер Геннадий ночью, вероятно, под самое утро, ибо, когда его обнаружили, — а это было в шесть часов утра, — тело было еще совсем теплым. Глаза были открыты и смотрели как живые. На губах застыла легкая, как бы нерешительная, улыбка, будто он кому-то говорил:
— Здравствуй! Мы снова вместе…
Встреча с Астафьевым
Все промелькнет и струйкой неустанной
ebooksa