Что рассказал убитый

— Слушай, Перчинка малая, но все равно горькая, не перебивай, а то ничего рассказывать не буду.

— Рассказывай, Иван, — проговорил Огурцов, — а ты, — и он показал Перцеву кулак, — не перебивай!

Иван налил минералки, сделал пару глотков и начал рассказ:

— Жили мы в том городе неплохо. Действительно, и работа была — заместителем начальника депо работал. А там оно в пять раз больше нашего, то есть здешнего. Квартирка, правда, была обычная, в стандартной пятиэтажке, но трехкомнатная. И вот однажды — это было чуть больше года назад — я заболел, простыл: чих, кашель, сопли до пояса, да еще и температура навалилась. Я взял больничный и дня три пролежал пластом. Когда слегка полегчало, а температура стала нормальной, пошел на улицу подышать свежим воздухом. Сначала сидел около своего подъезда, однако потом перешел на скамеечку другого, так как наш подъезд был крайним, а из-за дома задувал холодный ветерок. Ну, посидел я минут пятнадцать и ушел домой. А еще через часок в дверь постучались два сотрудника милиции. Они прошли в комнату и сообщили, что примерно в то время, когда я сидел на лавочке, в квартире на первом этаже произошло убийство, и спросили, не видел ли я кого постороннего или просто подозрительного. Я ответил, что нет, не видел. Потом они попросили осмотреть одежду, в которой я был на улице. Мне бояться было нечего, и я провел их в прихожую, отдал им то, в чем ходил на улицу. И эти менты на куртке — ну, что-то типа брезентовой штормовки, но только с подкладом, — обнаружили красное пятно.

Они стали выспрашивать, откуда оно да давно ли оно и прочее. Потом была осмотрена моя обувь, и на подошве одного ботинка тоже увидели что-то красное. Что это такое и где оно прицепилось к подошве, я не знал, и они предложили мне «проехать».

По дороге мне и сказали, что в том подъезде, возле которого я сидел, убили женщину, перерезав ей ножом шею. То есть крови там было много. Вот они меня и мурыжили в милиции до позднего вечера — хорошо хоть жене разрешили позвонить. Инна, конечно, прибежала в отдел. Вечером они меня отпустили, и мы уехали домой. А возле дома, среди соседей, уже прошел шепоток, что именно я подозреваюсь в убийстве.

Сказав это, Иван встал, прошелся по комнате, постоял, глядя в окно, и, повернувшись к нам, сказал:

— И вот представьте себе картину: мы подходим к подъезду — а это были последние апрельские деньки, тепло. Смеркалось. У подъезда стояло человек пятнадцать и, видимо, обсуждали новости. Увидев нас с женой, они враз замолкли и уставились на меня. Знаете, как всей шкурой ощущались их мысли: «Как?.. Отпустили?.. Убийца же… Почему?..» Мы прошли мимо них как сквозь строй врагов. Это чувство я не забуду никогда.

Вот с того вечера и началось: шепотки, косые взгляды. Меня еще пару раз вызвали в милицию, один раз следователь домой приезжал — прикиньте, пока возле нашего подъезда стоял милицейский «уазик», около него снова собралась толпа народу. Все ждали, что сейчас-то «убийцу» уж точно арестуют, и вслух спорили, сколько Ивану Посохину дадут за то, что он зарезал женщину. Но следователь вышел один, сел и укатил к себе. Потом мне вернули и штормовку, и обувь, потому что следы на них не совпадали с кровью убитой. В общем, претензий ко мне у милиции не осталось. Убийцу так и не нашли, ну а жители устойчиво шептались, что Иван «дал на лапу», вот его и отпустили. Пару раз за спиной кричали что-то типа: «Убийца!.. Ты где прячешь свой нож?» Так мы прожили год. И когда это стало невыносимым — собрались и уехали. Да, и еще! Когда грузили вещи в машину, у нашего подъезда собралась толпа жильцов. Они все стояли и смотрели. Молча смотрели, как мы грузились и уезжали. Представьте теперь, парни, наше — особенно Инкино — состояние, когда мы уехали оттуда и приехали сюда. А здесь, на моей родине, в первый же день нас настигло то же самое.

— М-да!.. От чего уехали, к тому и приехали, — как-то удивленно пробормотал Перцев.

— Да уж, — задумчиво сказал Огурцов, — совпадение… Это ж надо так? Зато сейчас у тебя стопроцентное алиби. — И, помолчав, задумчиво добавил: — А хотите, я вам — вернее, Ивану — расскажу один необычайный случай, который, может, если и не объяснит, то поможет понять, что в мире бывает много такого, что человек объяснить еще не в состоянии… В общем, слушайте и сами решайте.

Доктор Огурцов встал, прошелся по комнате и начал рассказ.

— Итак, случилось это… происшествие ровно пять лет назад. Даже чуть более — весна еще не совсем победила зиму, и в тени еще лежали сугробы. Однако они, — поправился рассказчик, — отношения к сути рассказа не имеют, это в качестве преамбулы, а суть моего рассказа в потерянной вещице. Ведь наверняка каждому из вас приходилось что-либо терять и затем находить эту потерю в самых неожиданных местах и в самое неожиданное время. Например, очки, авторучки, инструменты, ключи. Ключи! И вот однажды потерял ключи и я, причем потерял не просто ключи, а довольно увесистую связку: ключи от дома, ключи от работы, от кабинетов и, самое главное, от сейфа. Представьте ситуацию. Конец рабочего дня, все коллеги из отделения судмедэкспертизы минут тридцать уже как ушли. Допечатав какие-то бумаги, собирался уходить и я. Снял рабочий халат, надел куртку, выключил в кабинете свет, вышел в коридор, сунул руку в карман за ключами… в один, другой… нет ключей! Снова не спеша обшарил карманы, залез в джинсы — нет ключей! Вернулся в кабинет, глянул на стол, обшарил карманы халата, посмотрел замок сейфа — нет ключей! Затем предпринял планомерные поиски пропажи. Разделся, разложил на диване куртку и неторопливо, последовательно — и не один раз — обшарил все карманы, осмотрел столы и полы кабинета, осмотрел все карманы всех халатов в шкафу. Заглянул под диван и даже под линолеум. Ключи исчезли! Затем поиски перенес в соседние кабинеты, в коридор — туда, где мог их случайно положить и, забывшись, оставить. Пересмотрел во всех кабинетах, во всех столах, облазил на корточках все полы… Ключи исчезли намертво! Далее, закончив поиски уже по пятому кругу, я стал звонить своим сотрудникам: а не захватил ли кто из них — по случайности! — мои ключи, и вскоре совершенно точно выяснили, что, когда уходил последний сослуживец, я копался в открытом сейфе и что-то в нем искал. Но ведь на момент поисков дверка сейфа уже была закрыта на замок. Следовательно, я сам ее закрыл, следовательно, случайно унести мои ключи никто не мог!!! Где же они? Особо уточню: я был абсолютно трезв, ничем не удручен. Как говорится, вменяем и адекватен! Ну, посидел, посокрушался, подумал и позвонил своему санитару, и он принес свои ключи. Мы закрыли входную дверь и ушли, справедливо рассудив, что утро вечера мудренее! Потеря, конечно, удручала, потеря создавала массу проблем, да еще каких — в сейфе и печати, и журналы, и… Короче, все, что необходимо для работы. С очень невеселыми, даже мрачными мыслями я поплелся домой, утешаясь лишь тем, что запасной комплект ключей от квартиры есть у соседской бабушки и угроза ломать домашние замки отпадает. По дороге набрал в полиэтиленовый пакет каких-то продуктов, пришел к дому, поднялся к бабульке, взял у нее запасной комплект ключей и открыл двери квартиры. В прихожей поставил сумку на пол, а запасные ключи сунул — по привычке! — в карман куртки, и они… брякнулись об уже лежащую там связку ключей! Ту, которую я потерял! В ту же секунду возникло странное ощущение потери равновесия. На мгновение потолок и пол поменялись местами и снова вернулись в исходное положение. Мимолетно возникло ощущение дереализации, что я — не я! И сразу же появилось чувство какой-то «звенящей пустоты», чувство, будто я оказался в толстом слое ваты. Эти ощущения были настолько странными, что, когда вспоминаю все это, мне сначала приходят на ум именно эти очень странные ощущения, а не потеря и последующая странная находка ключей.

Тут Огурцов откашлялся, попил минералки и продолжил:

— После такой находки я долго стоял в прихожей, держа две связки ключей в руках, тупо глядя то на бывшие пропавшие, то на запасные ключи, как бы мысленно взвешивая их — что перетянет? Здравый смысл или какая-то фантастика?

Так вот, друзья, я потом долгие дни и ночи думал о том, что это было? Как можно было не заметить в кармане связку — заметьте, увесистую связку — ключей, я не представляю! Не заметить после многочисленных и длительных поисков! Это ведь не маленькая монетка затерялась в карманах, а увесистая, подчеркиваю, увесистая связка ключей, ощутимо оттягивающая карман. Как врачу, имеющему подготовку по психиатрии, мне были известны многие феномены и выверты человеческой психики, но ведь случившееся с трудом объясняется этими теориями. Если вообще объясняется! И даже не потому, что связка ключей слишком большая, а я адекватен, а потому, что все это сопровождалось своеобразными внутренними ощущениями.

Тут Дима Огурцов замолк и, оглядев комнату, сказал:

— Я это рассказал затем, чтобы ты, Иван, понял, что есть в мире необъяснимое, и зачастую его нельзя ни понять, ни объяснить. Как объяснить такое совпадение в твоем случае? — спросил Огурцов и сам же ответил: — Никак! Не знаю как и думаю, что никто не сможет обоснованно объяснить такое. Вот поэтому успокойся и приди к выводу, что это просто надо пережить. И тебе, и Инессе.

Все молча посидели у стола, а потом Иван сказал:

— Спасибо вам, ребята, вот только… только Инке про разные там алиби и невиновности не ляпните. А то она от прошедшего года кошмаров еще не совсем отошла. — И, помолчав, сказал: — Давайте по последней тяпнем, и пойду я к жене. Вдвоем побудем.