— Но люди все-таки начали оставлять здесь мелкие подношения. Отсюда и название этого места. — Она обернулась к нему. — Тебе ли не знать, что такое «лоскут», ведь ты же среди нас единственный чистокровный шотландец?
Внезапно перед ним возник образ матери, достающей пудинг из кастрюли. Пудинг был завернут в…
— Кусок ткани, — произнес он, глядя на Шивон.
— Еще и тряпье, ветошь, — уточнила она, когда они вышли на вторую полянку.
Они остановились. Ребус глубоко вдохнул. Сырое тряпье… сырое заплесневелое тряпье. Всю последнюю минуту он вдыхал воздух, пропитанный этой вонью. Точно так пахла одежда в доме, где он вырос; отсыревшая одежда, которую не успели проветрить. Все деревья вокруг были увешаны разнообразными лохмотьями. Часть их свалилась на землю, где превращалась в перегной.
— Существовало такое поверье: подаришь эльфу одежку, и он отведет от тебя беду, — негромко сказала Шивон. — Есть еще и другое объяснение: когда дети умирали во младенчестве, их родители оставляли здесь что-то в знак памяти.
Она вдруг запнулась и негромко кашлянула, прочищая горло.
— Я не кисейная барышня, — ободрил ее Ребус. — Не опасайся употреблять такие слова, как «знак памяти», — я не разрыдаюсь.
Она снова кивнула. Ребус пошел по полянке, ступая по листьям и мягкому мху. Слышалось слабое журчание тоненькой струйки воды, выбивавшейся из-под земли. Вокруг были натыканы свечи и набросаны монеты.
— Родник — это сильно сказано, — констатировал Ребус.
Шивон лишь повела плечами:
— Я была здесь всего несколько минут… атмосфера тут явно не располагающая. Но тут я заметила кое-какую одежду, почти совсем новую.
Ребус ее тоже заметил. Одежда свисала с веток. Шаль, спецовка, носовой платок в мелкий горошек. Почти новая кроссовка, шнурки которой шевелил ветер. Даже нижнее белье и что-то похожее на детские колготки.
— Господи, Шивон, — пробормотал Ребус и замолчал, не зная, что еще сказать.
Смрад, казалось, сделался еще сильнее, напомнив ему о том, как однажды, очухавшись после десятидневного запоя, он обнаружил в стиральной машине пролежавшее в ней все это время мокрое белье. Когда дверца открылась, запах, подобный тому, что он обонял сейчас, едва не свалил его с ног. Он снова выстирал все, что находилось в машине, но напрасно — белье пришлось выбросить.
— Ты обратил внимание на лоскут куртки?
Она кивком указала, куда смотреть. Ребус медленно приблизился к дереву, на котором были развешаны вещи. На выступающем из ствола коротком остром сучке висел кусок нейлона, слабо раскачиваясь на легком ветерке. Вышитая надпись не вызывала никаких сомнений.
— «CC Rider», — произнес Ребус, словно убеждая самого себя.
Шивон, запустив пальцы в волосы, смотрела на него. Он видел, что у нее есть вопросы; чувствовал, что она старается сформулировать их поточнее; понимал, что все это время она ждала, когда же он приедет.
— Итак, что будем делать? — спросил он.
ebooksa