— Ну и выходной, — с печалью произнес Ребус, и в этот момент зазвонил телефон.
— Твой, — сказала Шивон.
Подойдя к дивану, он достал мобильник из внутреннего кармана пиджака.
— Ребус, — произнес он, поднося телефон к уху. Некоторое время молча слушал, и лицо его при этом мрачнело. — Потому что я сейчас в другом месте… — Он снова на время замолчал. — Нет, я приеду. Только скажи куда. — Он посмотрел на часы. — Через сорок минут? — Перевел взгляд на Шивон. — Хорошо, я буду.
Он выключил телефон.
— Кафферти? — спросила Шивон.
— Почему ты так решила?
— Он как-то по-особому влияет на тебя… у тебя меняется голос, меняется лицо. Что ему надо?
— Он приходил ко мне домой. Хочет показать мне что-то. Не мог же я пригласить его сюда.
— Ценю твою деликатность.
— Он сейчас едет приобретать какой-то участок. Там мы и встретимся.
— Я с тобой.
Ребус понял, что отделаться от Шивон не удастся.
Куин-стрит… Шарлот-сквер… Лотиан-роуд. Шивон сидела рядом с Ребусом в его «саабе», вцепившись левой рукой в ручку над дверцей. По дороге их то и дело останавливали и требовали показать удостоверения. В город прибывали все новые отряды полиции. Шивон, прошедшая инструктаж в штабе операции «Сорбус», объяснила Ребусу, что именно на воскресенье было намечено великое передвижение сил охраны порядка на север.
Стоя у светофора на Лотиан-роуд, они заметили людей, толпившихся возле концертного зала Ашер-Холл.
— Альтернативный саммит, — сказала Шивон. — Здесь должна выступать Бьянка Джаггер.
Ребус закатил глаза. В ответ Шивон ткнула его кулаком под ребра:
— Ты что,
— Прекрасная прогулка для всех, кому надо поразмять ноги, — пожал плечами Ребус. — И никаких изменений в том мире, в котором
— О чем ты, Джон? Какая-то кучка против двух тысяч человек, собравшихся в лагере.