Джесс взял их, поблагодарил и закрыл дверь.
Тут меня осенило, что солнце уже садится.
– Джесс, это был просто вечерний обход прислуги.
– Для тебя это так, потому что ты не веришь.
Долго он еще будет мучить меня?
Он положил полотенца, подошел ко мне и стиснул мои плечи:
– Тебе нужно поесть.
Я не смогла бы ничего съесть, даже если б попыталась.
– Нет.
– Следуй за мной, – сказал он и вышел на террасу.
Когда мы там очутились, я увидела, как внизу люди ужинают на воздухе, на их столах мерцают свечи, официанты ходят среди них, принимая заказы и разнося еду. Над беседой и смехом плыла негромкая музыка. Мне очень захотелось сидеть за одним из этих столиков и ужинать с Джессом – просто ужинать, как обычно. Вместо этого он встал на стул и протянул мне руку:
– Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «Перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас.
То была прямая цитата из Евангелия от Матфея, глава семнадцатая, стих двадцатый. И сам Иисус это говорил.
Джесс добавил:
– Включая полет. Мама, возьми меня за руку.
Я в ужасе шагнула назад, качая головой:
– Джесс, не делай этого со своей бедной мамой! Не делай этого! Ты хочешь, чтобы я разбилась? Я не могу летать, ради Христа!
Джесс улыбнулся:
– Но я – Христос.
Полная тревоги, я вбежала в номер, нашла спальню и упала на кровать, не пытаясь сдержать всхлипывания. Или все это было бредом, или моя вера была поддельной, как с предельной ясностью показал Джесс. Это было невозможно – сдвинуть горы. Я не могла летать без самолета. Никто не мог. Я не призвала в номер полотенца. Они появились тут благодаря случайному стечению обстоятельств. Но больше всего я боялась подвести своего сына, который вернулся к жизни, чтобы спасти нас. По крайней мере, я думала, что он мой сын.