Алый, как кровь

– Не всегда следует говорить «нет». Если чаще станешь говорить «да», с тобой будут дружить.

Дружить? А хочет ли Белоснежка дружить? Это значит, соглашаться на что угодно.

Jag gör himlen vacker om kvällen, för jag gör den alldeles skär[27]. Слова не соглашались вылетать изо рта Белоснежки.

– Нет.

Белоснежка подчеркнула голосом, что разговор окончен. Элиза посмотрела на нее большими глазами. Взгляд Бемби, глядящего на убитую маму, не произвел никакого эффекта на Белоснежку.

– Но никто из нас больше не сможет, – попытался объяснить Туукка. – Ты единственная, кого отец Элизы раньше не видел.

– Такие игры в детективов интересны только в младших классах. Не позже.

Белоснежка открыла дверь балкона и дала морозному воздуху влиться в комнату Элизы. Она была вынуждена провести несколько долгих мгновений в ее гардеробной, в сладкой вони, когда Элиза и мальчики с довольным видом ели приготовленный отцом куриный суп. Потом отец снова ушел на работу.

Легкие Белоснежки наполнялись свежим воздухом. Пусть пощиплет немного – нестрашно.

– Но мы таким образом что-нибудь выяснили бы, – присоединился к уговорам Каспер.

– Мы могли бы просто закончить эти игры и пойти в полицию, – заявила Белоснежка.

Нет, нет, нет. Потому что вечеринка. Потому что наркотики. Потому что вломились в школу. Потому что деньги. Потому что отец Элизы из полиции, и любой из них рискует; и им нужны еще сведения, кроме фотографий и удаленного мейла.

– Вам, видимо, плевать, что вы день изо дня прогуливаете уроки, а мне это ни к чему.

Белоснежка решительно двинулась вниз. Туукка и Каспер устремились за ней, как щенки. Только высунутого языка не хватало.

– Да у тебя назавтра ничего нет, кроме сдвоенной физики и сдвоенной физкультуры, – сказала Элиза. – Тебе пока не грозит превышение допустимого количества пропусков ни по одному из этих предметов.

Белоснежка уставилась на Элизу. Она выясняла ее расписание и посещаемость? Очень умный ход. Неожиданно умный.

– Если ты это сделаешь, я клянусь больше тебя не беспокоить.

Элиза выглядела искренней.

Белоснежка даже жестом не показала, насколько соблазнительна для нее эта мысль. И даже то, что ее не беспокоит это просьба. Она знала толк в этом деле. Она умела быть невидимой, незаметной, несуществующей.

– Окей, а теперь я пошла в школу. На сдвоенное рисование я успеваю.