Молитва отверженного

22
18
20
22
24
26
28
30

Несколько минут он просто стоял, глядя прямо перед собой. Глаза ввалились, превратились в два пыльных осколка, втиснутые в глину. На давно небритом, отекшем лице отпечаталось выражение беспредельной паники, в котором тем не менее отчетливо сквозило упрямство. Оно уходило за грань разума, становилось в один ряд с психопатией.

— Мне нечего терять, — сказал сам себе Саша и улыбнулся.

Эта гримаса не отличалась от разреза скальпелем на вздувшемся животе трупа.

«Тебя начнут искать», — заявил противный внутренний голос.

«Ну и черт с ним. Завтра нас с Таней тут не будет».

«Ты убил Игоря и Станислава».

«Ну и черт с ними с обоими. Они отбросы общества, помойные огрызки. Один безработный алкаш, второй уголовник, осмелившийся дотронуться до моей невесты».

«Ты убил отца!»

«Ну и черт с ним. Он все равно не хотел умирать собственной смертью. Да еще и поучал меня всю жизнь».

«А как насчет собственных детей?»

— Заткнись! — брызгая слюной, провизжал Александр и почувствовал смертельную усталость. — Я не хочу ничего слушать, вашу мать!

Он посмотрел на свои руки. Они не тряслись.

Ну и славно.

«Сказочники, — хрипло прошептал кто-то прямо в его голове. — Сказочники. Сказочники».

Незнакомый голос медленно затихал. Он был похож на осенний лист, который, кружась, плавно опускался на землю.

— Я сам справлюсь с этим, — сквозь зубы проговорил Саша, сжимая кулаки.

«Пора бы прибраться тут, — подумал он. — Потому что после обеда придет тетенька из ЗАГСа, а у нас полный бардак».

Бормоча что-то под нос, Денин принялся за уборку.

О гибели детей Саша больше не вспоминал. Сандалик сына с оторванной ступней внутри он, словно между делом, положил на ящик для обуви и тут же забыл о его существовании.

По мере наведения порядка в доме в мозгу Денина начали вспыхивать проблески осознания происходящего. Эмоции и переживания незаметно уползли на задний план, их место заняли холодный расчет и логика.