— Сейчас наши пути расходятся, — сказал тот субъект, который сидел рядом с ним, и по голосу Леонид понял, что это Пух. — Слушай внимательно. Ты никогда не будешь даже пытаться найти нас. Если я узнаю, что ты начал наводить о нас какие-то справки, то заберу всю твою родню в наш маленький домик. Я знаю, кто твоя мать, сестра с дочерью, двоюродный брат. Мне даже известно, как зовут твоего мопса, которого часто мучает понос. Мы подвесим их под потолком и будем каждый день отрезать по кусочку, а тебя посадим за стол и заставим смотреть на это. А потом наденем тебя на вертел, зажарим и съедим.
— Я никогда…
— Закрой рот! — перебил его Пятачок. — Ты так и не научился слушать?
Палец, пробитый гвоздем, колыхнуло болью. Нет, он хорошо запомнил эти уроки.
— Мы же с тобой сказочники, Леня, — заявил Пух и раскатисто засмеялся. — Вчера мы — Винни-Пух и Пятачок. Сегодня — Крокодил Гена и Чебурашка. Завтра — Чиполлино и Синьор Помидор. Усек?
— Сказок много, — подхватил Пятачок. — Кто знает, в какой из них ты окажешься, если начнешь совать свой нос туда, куда не нужно, и где его могут оторвать?
— Думаю, ты сумеешь справиться с веревкой, — продолжил Пух. — До города километров пятьдесят. Отвези ее в больницу. Она выживет. Правда, ей придется привыкать к новому лицу. Но я на твоем месте тоже сделал бы себе душ из кислоты. Глядишь, когда станете одинаковыми, и чувства настоящие появятся. Ты хоть въезжаешь, какой ценой тебя отмазали? Лям евро!
Леонид уныло кивнул.
— Поцелуй ей, — вдруг потребовал Пух.
Пятачок протянул руку, убрал с лица Татьяны марлю и бросил ее на колени Леонида. Несостоявшийся жених расширенными глазами смотрел на темно-красную тряпку с налипшими клочьями плоти и чувствовал, что его снова начинает мутить.
— Целуй! — повторил Пух, и голос его посуровел.
Закрыв глаза, Леонид склонился над обезображенным лицом Тани. Ноздри уловили запах жженых спичек и свернувшейся крови. Его губы коснулись чего-то теплого и влажного. Взбунтовавшийся желудок вновь подскочил к горлу, грозя вывернуться наизнанку и выбросить фонтан желчи. Татьяна тихо застонала, и он торопливо отстранился.
Велосипедисты засмеялись.
— Как в сказке про мертвую царевну, — воскликнул Пятачок.
— Она скоро проснется, Леня, и тогда ей будет очень больно. Действие наркоза не безгранично. Наверное, тебе нужно подготовить какие-то слова, чтобы успокоить ее, — произнес Пух.
— Они вообще-то в ЗАГС собирались, — напомнил Пятачок. — Уверен, больница подождет, а в ЗАГСе их примут без очереди.
— Может быть. Ладно, нам пора, — сказал Пух. — Пока, Леня. Желаю счастья в личной жизни. Да, не обижайся, но твою флешку с видеорегистратора я прихвачу на память о нашей встрече.
Мужчины бесшумно выскользнули в прохладное серое утро и достали из багажника велосипеды. Через секунду две неприметные тени, несущие за собой леденящий ужас, уже быстро катили по безлюдному шоссе.
Глядя на фигурки, быстро уменьшающиеся в размерах, Леонид не сразу понял, что Таня пришла в себя и крепко сжала его руку.
— Леня?.. — булькнул ее голос.
ebooksa