Они сели напротив друг друга. Чуприн зажал ладони между коленей и выжидающе уставился на полицейского.
— Так что вам нужно? — спросил он.
— Помните дело об избиении? Вы обвиняли некоего Мечева в том…
— Что он поднял на меня руку! — перебил Чуприн. — И что? Суд мне не поверил. Все решили, что я оболгал его из ревности. Я даже боялся, что мне придется отвечать за клевету! — Он фыркнул. — Бред! Я пострадал, и я же оказался виноватым! — Он покачал головой.
— Мечев был вашим любовником?
— Это не давало ему никакого права бить меня! Эта скотина сломала мне руку в двух местах, не говоря уж о сотрясении мозга. Я три недели провалялся в больнице.
— Расскажите, из-за чего возникла ссора.
— Зачем? Я тогда все подробно изложил. Между прочим, представляете, через что мне пришлось пройти во время всего этого? Один гей жалуется на другого из-за того, что тот его отметелил!
— Нелегко вам пришлось, — терпеливо проговорил Рогожин.
— Да уж!
— Так что стало причиной?..
— Он решил, что я рылся в его вещах.
— В смысле? Разве вы не жили вместе?
Чуприн фыркнул:
— Жили, естественно! Поэтому я и решил, что ничего страшного не случится, если я наведу порядок и разложу его барахло. Лучше бы я этого не делал.
— Вы нашли что-то особенное?
Чуприн пожал тощими плечами:
— Да нет.
— Тогда почему…
— Он так разъярился? Понятия не имею.