Третий готов.
Джонатан выбросил биту куда-то в высокий кустарник, за которым начинается лесная посадка. Его тело ноет от усталости и единственное желание — это добраться до кровати. Не рухнуть на тротуаре, став добычей уже приближающейся полиции и скорой помощи. Он прошел всю Шап-терн, но оказавшись у входа в свой дом, помедлил, заметив двоих людей у соседнего здания. Молодая девушка и крошечная девочка, обе растерянные и жмущиеся друг к другу. Джонни узнал девушку — эта была та самая Анна Уоррен и, похоже, за руку она держала свою дочку. Они не видели его, ошарашено смотря на последствия аварии в конце улицы. Очевидно, они не простоят так долго, очень скоро мать и дочь (еще до появления полиции и начала опросов жильцов соседних домов), сбегут в известное только им одним безопасное место. В правой руке черноволосой девушки внушительная походная сумка. Они покидают Шап-терн стрит.
«Прощай Анна Уоррен. Ты заслужила быть свободной» — сказал про себя Джонни и зашел в темноту подъезда.
Он не помнил, как прошел этажи, как касался ступнями бетонных лестниц, как открыл незапертую дверь квартиры. В голове не осталось ни единого воспоминания или мысли. Разум Джонни блуждал в темноте, как в сновидении картинки которого, неожиданно закончились. Словно управляемый кем-то невидимым, Джонатан дошел до кровати в своей комнате и, обмякнув, рухнул на нее. Глаза не закрывались, лишь беспрерывно, как исправный механизм, моргали в темноте.
И вот когда темнота и тишина превратились в единственную вяло текущую действительность, Джонни Рики показалось, как кто-то его позвал. Он решил списать это на далекие голоса встревоженных жильцов дома и полицейских успокаивающих их, но звук был так близко, точно владелец его стоял в соседней комнате.
Снова зов. Он не слышит букв своего имени, но разумом сознает, что зовут именно его. И тогда Джонни освобождается от влияния темноты и тишины. Чувствуя, как сердце убыстряет ритм, он поднимается с кровати и выходит в коридор. Кто-то там есть, в незамысловатом лабиринте его квартиры.
Неужели это сон? Или все же происходящее реально?
Джонатан добрался до комнаты матери, но каким-то шестым чувством узнал, что ее там нет. Там вообще нет ничего из настоящей жизни. Его мать ушла. Джонатану хочется, чтобы за дверью, в комнате, чудесным образом оказался Элиот, которому он расскажет обо все, что с ним случилось. Ведь Элиот пообещал навестить его. А вдруг он сразу же после их разговора купил билет на ближайший рейс до города? Тем более Джонни не мог сейчас точно сказать, сколько времени прошло, быть может, достаточно для перелета…
Эта странная полу-надежда полу-фантазия, придает решимости, и он поворачивает дверную ручку. Сначала ничего кроме прежней темноты. Затем из мрака начинают проявляться очертания уже знакомых деталей обстановки. Спинка деревянной скамьи. За ней еще одна. И еще. Целый ряд! Ряд скамеек справа и слева.
— Эл…! — с опаской позвал старого знакомого Джонни, но тут, же осознал что совершенно напрасно. Элиота здесь нет.
Оказалось Джонни Рики стоит в прямоугольном здании, с высоким потолком. Повсюду расставлены скамейки, быть может, здесь прошел какой-то прием, или что-то только намечается. Впереди на подобии алтаря расставлены вазы с красными розами. Слишком много, настолько, что шлейф их аромата тянется до самого конца зала и касается ноздрей Джонатана. Он чувствует нарастающую тревогу. Здесь есть кто-то еще! Или что-то… Раньше он помнил об этом, но сейчас никак не мог поймать воспоминание, мечущееся в голове.
Шаг за шагом. Джонни оглядывает свободные места для гостей. Куда все они ушли? Почему оставили его одного. А может их что-то напугало?
И снова Джонни Рики услышал зов. Близкий, но приглушенный. Словно тот, кто его издал находиться в ящике.
В…
В гробу!
Его отчим в гробу!
Джонни бросился бежать, в единственное укромное место на втором этаже. Мысли спутались, единственное, чем он был, движем — страх. Забытая кем-то старая керосиновая лампа не разгоняла тьму, а словно разъедала пространство вокруг. От накатывающих волн ужаса, Джонни Рики стал задыхаться, зная, что по лестнице к нему еле переставляя окоченевшие ноги, поднимается сама смерть. Он прислонился к двери без замка, и стал бормотать бессвязные молитвенные просьбы, обращенные к всевышнему.
Скрипнули сухие доски. Он добрался до двери. Дверь распахнули с такой силой, что Джонни повалился на спину, не успев даже попытаться сдержать мертвеца за ней. Высокая худощавая фигура в черном костюме, изъеденная ядовитым светом лампы, не поворачивая головы на единственного живого человека в комнате, прошла до середины. Ломаным движением покойник потянулся за керосиновой лампой. Держа ее перед собой на вытянутых, несгибаемых руках, бледный мужчина по чьему лицу расползлись трупные пятна, двинулся к Джонатану. Он остановился в шаге от него, замерев, словно вышедший из строя робот. Отчим держал над головой Джонни старую лампу, свет которой начал призрачным образом усиливаться и расползаться по комнате. Сейчас Джонни Рики мог отчетливо разглядеть лицо мертвеца и от увиденного, ему пришлось отвернуть голову в сторону.
Покойник, не издавая никаких горловых звуков, будто рычал на пасынка, как дикое животное за толстым стеклом в зоопарке. В его стеклянных, поддернутых мутью глазах, что-то читалось, на мгновение Джонни показалось, что отчим хочет что-то сказать. Но Джонатану не удавалось упорядочить мысли, совладать с разумом и попытаться понять, единственное, что в этот момент занимало его голову — это запах нового костюма надетого на покойнике, и тот запах, что крылся за ним. Мертвое, разлагающееся тело. Потому что это заложено в нас с рождения — страх перед смертью. То, что остается загадкой по ту сторону реальности, всегда останется для нас темным и зловещим, все, что приходит с иной стороны, в большинстве наших убеждений — жаждет отобрать у нас жизнь.
ebooksa