И она представила себе, как блуждает по темным комнатам. В таком костюме большая часть тела будет обнаженной и незащищенной. Слишком большая поверхность кожи будет открыта для острых углов, заноз, строительного и прочего мусора, грязи, паутины, пауков, мышей и крыс.
— Не годится, — решила она.
Надо будет переодеться в брюки и рубашку с длинными рукавами, но с этим можно подождать до отъезда.
Не снимая шортов и топика, Джейн прихватила банку и, вернувшись на кухню, стала ждать, пока приготовится пицца. Затем пошла с тарелкой в гостиную, чтобы посмотреть телевизор.
Но внимание надолго привлек синяк на бедре.
Лилово-красно-серо-синее пятно — просто прелесть.
«Если появится Брейс, — подумала она, — быстренько сбегаю и накину халат. Не могу допустить, чтобы он все это лицезрел».
Сама виновата — сказала, чтобы он потерялся до воскресенья, видать, он так и решил. Не будет показываться из гордости.
— Мужчины, мужчины, — пробормотала она.
Впрочем, она была убеждена, что из многочисленных их изъянов гордость была еще не самым худшим. И хотя из-за нее проблем было не меньше, но, по крайней мере, это был благородный порок.
«Что ж, пусть ему нельзя мне звонить, — подумала Джейн, — но я-то могу это сделать. Просто объявить, что передумала и хочу его видеть сегодня. Если он тут же приедет, у нас еще будет почти целый час, прежде чем мне пора будет ехать… и, возможно, он сможет остаться здесь, как тогда, когда я ездила к мосту».
Встав с дивана, Джейн подошла к столику и отыскала его визитку. Подняв трубку, она набрала его номер.
— Когда он приедет, — говорила она себе, — покажу ему записку МИРа и все объясню. Все обойдется.
Во всяком случае, в основном.
На другом конце послышались гудки.
«А что, если он попросит меня остаться дома и забыть о конверте? Будет зависеть от того, как попросит, — подумала она. — Может, если сделает это достаточно убедительно…»
Почему он не снимает трубку?
Уже она насчитала то ли восемь, то ли девять гудков. Может, читает и не подозревает о том, что звонит телефон.
— Ну же, — взмолилась она.