Во тьме

— Я этого и опасаюсь.

— Не переживай. Во-первых, цепь подпиливали не мы. А во-вторых, я здесь работаю. Просто придется кое-что объяснить. Вот и все. Вероятно.

— Не хотелось бы, чтобы тебя из-за меня уволили.

— Угу. Проходи, проходи.

Джейн боком протиснулась в узкий проход. То же сделал и Брейс, после чего быстро прикрыл за собой ворота.

Из-за ограждения и высоких деревьев, растущих вокруг, лунный свет почти не проникал сюда, и Джейн различала лишь неясные очертания — совсем черные в тени и сероватые там, где было чуть посветлее. Темная масса прямо впереди, по-видимому, представляла собой газонокосилку, о которой упоминал Брейс. Поодаль правее — что-то похожее на тележку, в которой возят клюшки для гольфа. И поилка для птиц. И полдюжины писсуаров, выстроившихся в ряд вдоль забора. Когда Джейн заметила человека, сердце у нее екнуло. Он стоял совершенно неподвижно перед ближайшим писсуаром. Хотя очертания его были расплывчатыми, он казался голым.

— Брейс! — Она ткнула пальцем в мужчину.

Брейс оглянулся.

— Не волнуйся, — прошептал он. — Я его знаю.

— Знаешь?

— Это Дэйв.

— Какой Дэйв? Что он здесь делает? И почему голый?

— Дэйв — статуя. «Давид» Микеланджело. Уменьшенная копия. Его перенесли сюда в прошлом году после жалобы одной студентки. Та утверждала, что всякий раз, проходя мимо на занятия, она чувствует себя оскорбленной и испытывает нервный стресс.

— Фу. А я испугалась. Подумала, что это… он.

— Не думаю, чтобы он находился внутри. Отсюда ему не удалось бы так обработать цепь. Разве что потом перелез через ограду…

— Я бы не исключала такой возможности.

— На всякий случай давай не будем терять бдительности.

Джейн стала осматриваться.

— Что это за хлам?

— Всего понемногу. Что-то вроде свалки для всякой всячины.