Близнецы. Черный понедельник. Роковой вторник

22
18
20
22
24
26
28
30

– Я ведь не экскурсовод. Я не хочу, чтобы ты подумал, что я просто люблю Лондон. Вообще-то, очень часто я его ненавижу. Есть некоторые места, которые я ненавижу всегда. Ну да ладно. Ты проходишь через Белсайз-парк к Свисс-коттедж. Ты чувствуешь под ногами склон, по которому текла река. Затем направляешься к Риджентс-парк и двигаешься вдоль берега озера, где катают на лодках.

– Во время прогулки ты можешь рассказывать мне, как себя чувствуешь, – предложил Сэнди. – Думаю, ты чувствуешь себя раздавленной, особенно из-за ужасных нападок в прессе.

Фрида неожиданно поняла, что ей легко разговаривать с голосом в темноте, не видя реакции, только ощущая присутствие Сэнди рядом с собой.

– С самого детства, – призналась она, – я представляла себе, что я невидимка. Я не имею в виду – иногда, я имею в виду – постоянно. И хочу уточнить: я искренне верила, что действительно невидима. Но это, оказывается, не так. По правде говоря, такое ощущение, словно меня вывели на городскую площадь, содрали с меня кожу и втирают в мою плоть соляную и серную кислоту.

– Но ты с этим справишься.

– Я уже справилась.

– Так, а где мы теперь?

– Река, вероятно, протекает через озеро.

– Вероятно?

– Трудно сказать наверняка. А потом мы выходим из парка и идем по Бейкер-стрит.

– Мимо музея мадам Тюссо.

– Правильно.

– Туда стоит зайти?

– Я никогда там не была.

– Серьезно? А в Лондонском Тауэре?

– Нет, – ответила Фрида.

– Я ходил, еще в детстве.

– Тебе понравилось?

– Если честно, не помню, – признался он. – Итак, где мы сейчас?

– Теперь прогулка станет приятной. Проходим через Паддингтон-стрит-гарденз – сюда от музея мадам Тюссо идти ровно минуту, но никто об этом не знает, – пересекаем Мэрилебон-Хай-стрит и спускаемся по Мэрилебон-лейн. На секунду тебя пронзает ощущение того, что ты идешь по берегу реки, текущей через небольшую деревню в окрестностях Лондона. Вот только реки нет. По крайней мере, ты ее не видишь. Хотя она где-то рядом.