Ходячие мертвецы Роберта Киркмана. Нисхождение,

Футах в тридцати от него, шагая чуть быстрее Лилли, Мэттью пробирался сквозь табачные дебри, раздвигая листья своим могучим телом. Он держал наперевес «AR-15», сжимая винтовку жилистыми руками. Всем своим видом он напоминал Спиду огромного медведя гризли, который шел на запах косяка трески.

Запах был знаком Мэттью не хуже, чем Спиду, – это был характерный кисловатый аромат, который пропитывает занавески и коврики в машине и может даже пронизать пустой карман или пакет, с потрохами выдавая тебя копам. Для многих это был запах радости, сравнимый с запахом свежего печенья, чувственный, как океанский бриз, соблазнительный, как аромат дорогих духов, усиленный теплом тела прекрасной женщины. В этот момент, в общем-то, знакомый запах почувствовала даже Лилли.

– Это что?.. – Лилли на секунду остановилась и через плечо посмотрела на Спида, который петлял среди огромных листьев. – Этот запах, это ведь не…

– Да, Лилли, она самая, – с придыханием ответил Мэттью, словно говоря о том, что нашел самый большой трюфель в лесу, самый крупный золотой самородок в горной реке или священную чашу, которой пользовался сам Христос. Он опустил винтовку и остановился среди кустов табака. Море гигантских темно-зеленых листьев шелестело на ветру – их глухие хлопки друг о друга разносились во влажных, мглистых облаках.

– И вы, ребята, это от меня скрыли? – ухмыльнувшись, спросила она у Мэттью. Она бы в жизни не назвала себя знатной курильщицей травки, но вместе с Меган они частенько сворачивали косячок, и порой по утрам Лилли даже не могла сориентироваться, пока ей не удавалось затянуться и выпить чашку кофе. Когда началась эпидемия, желание покурить, чтобы расслабиться, начало возникать все чаще, но вот травка стала на вес золота.

– Мы собирались рассказать, – натянуто улыбнувшись, заверил Лилли Спид, который присоединился к ним с Мэттью на небольшой поляне, окруженной зеленой стеной футов шесть высотой. Запах марихуаны уже опьянял – смешиваясь с запахами чернозема и гнили, – и Лилли чувствовала, что начинает ловить кайф.

– Что касается направления, – произнес Мэттью, поднявшись на цыпочки и пытаясь разглядеть хоть что-то над верхушками табачных кустов, качавшихся на ветру, и его голос практически потонул в громком шуршании листьев, – по-моему, наш схрон вон там… Спид, что скажешь?

Спид всмотрелся в даль.

– Ага, точняк. Вижу деревья. Ты сам видишь?

– Угу, – Мэттью повернулся к Лилли. – Видишь тот островок дубов на западе? Вон, чуть левее? Там посреди табачного поля затерян небольшой участок, где кто-то – зуб даю! – выращивал лучшую дурь к востоку от округа Гумбольдт[6].

Лилли посмотрела на деревья.

– Прекрасно. Видимо, вы знаете, где мы?

Мэттью переглянулся со Спидом и хитро улыбнулся Лилли.

– Идите на запах, ребята, – объяснял Мэттью, пока они со Спидом вели группу по извилистой тропинке вдоль табачных полей.

Боб и Лилли замыкали цепочку людей, то и дело многозначительно переглядываясь.

Несколько минут назад Лилли позволила Мэттью и Спиду отклониться от маршрута и собрать несколько унций травки и теперь ей сложно было сдержать глупую улыбку. Она заметила, что парни успели урвать по паре затяжек, прежде чем подняться обратно на холм и возглавить процессию, – и теперь они радостно шли впереди разношерстной группы, будто обдолбанные Льюис и Кларк.

Женщина в брюках-капри принюхалась с любопытством охотничьего пса и нахмурилась.

– Это что, скунс?

– Скунс, да не тот, – едва слышно буркнул Боб.

Лилли подавила смешок.