Поднявшись, отец с дочерью тихонько прокрались по изрешеченному полу.
– Сюда. – Кендал увлек дочь к северо-восточному углу зоны отдыха. – Думаю, на лестнице он в нас не попадет.
– Там безопасно? – спросила журналистка.
– Не знаю, – бросил через плечо Лоренс, шагая через ступеньку вниз.
Они спустились, минуя второй этаж, и вышли на первый в районе кухни с огромными раковинами, двумя каминами, кирпичной и глиняной печами и длинным разделочным столом. В окнах сохранились стекла, так что ни снега, ни ветра здесь не было – только тишина.
– Выключи фонарь, – прошептал профессор, и их обступила непроглядная тьма. Эбигейл не видела даже отца, стоявшего в футе от нее.
– Хорошо, – сказал он, увлекая ее вперед. – Если они будут спускаться по главной лестнице, мы увидим их свет.
Девушка услышала, как повернулась, тихонько скрипнув, дверная ручка.
– Здесь же полный мрак. Как ты что-то видишь? – спросила Фостер.
– Я очень хорошо знаю… – начал отвечать Лоренс, но не договорил.
– Что такое? – еще больше перепугалась Эбигейл.
– Услышал что-то впереди.
– Что?
– Как будто дерево под ногой скрипнуло.
Секундная пауза растянулась в вечность, а потом Эбигейл увидела в кромешной тьме одну-единственную точку света.
– Господи! – выдохнула она.
Кендал опустил голову – по его груди, вокруг логотипа «Норт фейс», скользила красная точка.
Они вместе метнулись в кухню, а позади них уже звенело, разлетаясь осколками стекло двери и заднего окна. Звук выстрела журналистка не услышала. Лоренс на секунду включил фонарь, втолкнул дочь в проем между раковинами и помог ей подняться на подоконник. Шаги уже приближались.
– Что мне делать? – спросила девушка. Отец толкнул ее, и она вывалилась наружу, на снег. Сам Лоренс последовать за ней не успел: едва он ступил на подоконник, как двери распахнулись, и по стенам кухни сумасшедшими зигзагами заметались лучи фонариков.
– Давай! – крикнула Эбигейл, но бандиты уже втащили ее отца обратно в Изумрудный дом.