На его губах мелькнула легкая улыбка.
– Нет. Мне просто не нравится то, что она делает. И мне очень не понравилось то, что она сделала Лилиан Смолл.
– Да. Такое было… Но на Селин это не похоже. Она обычно держится подальше от фактов, которые могут быть проверены.
– Тогда какой у нее мог быть мотив, как думаешь?
Мэдди пожала плечами.
– Тяга к публичности, наверное. К скандальной известности. Возможно, ей просто захотелось стать частью шумихи вокруг Черного четверга.
– Рисуется, короче. Кстати, Селин не одна такая. Мне не нравится, что делают все они. Стервятники. Хищники. Говорить родителям, что их пропавшие дети по-прежнему живы… Это меня достает!
– А с чего все началось? Я имею в виду твой интерес ко всему этому.
Ксавьер помолчал, потом сказал:
– В детстве я хотел стать фокусником.
– Правда?
– Правда. – Он смущенно усмехнулся. – У меня не хватало терпения. А еще я занимался спиритическими «говорящими» досками, увлекался всякими таинственными вещами. Ты понимаешь: сцена! И я видел, как легко дурачить людей.
Они дошли до палубы 6. В нос ударил запах плесневеющих ковровых дорожек.
– Так чем ты зарабатываешь на жизнь?
– У меня есть свой блог.
– Да, я в курсе. Но – без обид! – не думаю, что этого хватает на шампанское с черной икрой.
– Дед оставил мне кое-какие средства.
– Так ты «дитя трастового фонда»?
Неудивительно, что у него столько времени, которое он может посвятить тому, чтобы преследовать Селин.
– Ненавижу это выражение.