День четвертый

22
18
20
22
24
26
28
30

– Что означают все эти вопросы? – Вдруг Селин прижала пальцы ко лбу. – Погодите… Я вижу… Кто-то выходит вперед с той стороны. Эта молодая женщина, которая умерла. Кем она является в вашей жизни? Я чувствую в вас печаль по ней. Какое-то предательство. И еще боль. Физическую боль.

Джесе часто заморгал и почувствовал на затылке чье-то щекочущее ледяное дыхание.

– Я не очень понимаю, о чем…

– Она медиум, – пояснила Мэдди.

– Я вижу людей из мира мертвых, – театрально подмигнув ему, сказала Селин. – Только я всегда говорю, что смерти не существует. Верно, Мэдди?

Джесе нервно откашлялся.

– Вы не чувствуете боли в голове или шее, Селин?

Она хмыкнула в ответ.

– Ни боли, ни корысти. Знаете, док, я всегда мечтала умереть, держа за руку красивого корабельного доктора, после того как съем отравленный виноград.

Англичанка тихо охнула.

– Это вам о чем-то говорит? – спросил у нее Джесе.

– Да. Это цитата. Слова Бланш Дюбуа. Из «Трамвая “Желание”».

– А Элен узнала свои грешки, верно? – прогудела Селин голосом Дяди Тома. От неожиданности все вздрогнули. – Ох уж эта дамочка! Узнала, еще как!

– Селин! – Мэдди с извиняющимся видом взглянула на Джесе.

– Думаю, нам пора идти, – сказала Тетушка Спайкер, Элен, и обе женщины поднялись.

Мэдди, которая по-прежнему смотрела на Селин со смесью раздражения и облегчения, встала, чтобы их проводить.

– Спасибо вам за все.

– Не за что, Мэдди, – сухо ответила Элен. – Спокойной ночи, Селин.

Когда женщины уходили, Джесе услышал, как Селин что-то бормочет себе под нос. Ему послышалось, что это было нечто вроде «Спите крепко, не давайте этим лесбиянкам кусаться». Она вдруг снова подмигнула ему.

– Ну что, док, прошла я вашу медкомиссию?