День четвертый

Обреченный

Гари лежал, стараясь не двигаться, и следил за тем, как на животе выступают капельки пота. Мэрилин ушла из каюты час назад, пожаловавшись, что ей нечем дышать. Он планировал оставаться у себя, пока техническую проблему не устранят, но без кондиционера их номер превратился практически в сауну. От жары и низкого сахара в крови его тошнило – в любом случае долго тут не выдержать. О том, чтобы поспать, не могло быть и речи. После того как вчера вечером они с Мэрилин возвратились сюда с места сбора, ему едва удалось вздремнуть из-за непрекращающегося диалога, неумолчно звучавшего в его голове. По крайней мере он вышел из этой ситуации целым и невредимым. Находясь в состоянии постоянной тревоги, он вздрагивал всякий раз, когда мимо проходил кто-то из охранников или членов команды, но Мэрилин никак не комментировала его странное поведение. Он предполагал, что должен благодарить за это ее новых друзей-приятелей по круизу. Они монополизировали ее внимание, утопив его в нескончаемом потоке ненужной информации относительно состояния рынка недвижимости в Миннесоте, что давало ему возможность свободно забиться в темный угол и вести себя как можно незаметнее.

Они бы уже давно пришли за тобой, если бы собирались это сделать. Расслабься.

А как же насчет таблички «Не беспокоить»? Что, если они догадались?

Ну и что? Даже если они проверят ее на отпечатки пальцев, тебя в их базе данных все равно нет.

Когда мы прибудем в порт, они могут снять отпечатки у всех пассажиров.

А даже если и так? Все равно это только косвенные улики. У них и без того есть о чем переживать. Все в порядке. Худшее для тебя уже позади.

А запись с камер? Они могут опознать меня.

Никаких шансов.

Серьезно? А что насчет прошлой ночи? Как я объясню им, чего вдруг заходил в ее каюту?

Ты был в шоке, потерял ориентацию в результате остановки корабля.

А ДНК? Моя ДНК повсюду в ее комнате.

Не будут же они проводить тест с каждым на борту.

Точно ты этого не знаешь.

Они захотят, чтобы все прошло тихо. Ты же знаешь, как их учат. Сейчас они убеждают себя, что она умерла от отравления алкоголем. Иначе почему они не допрашивают пассажиров и членов команды?

Он должен был в это поверить.

Гари сел на кровати, а после поплелся в ванную комнату, слегка обескураженный тем, что теперь корабль немного наклонен на левый борт. Он старался не смотреть на свои вещи, брошенные вчера ночью в душевой кабинке, которые Мэрилин развесила сушиться. Вода сочилась из крана слабой струйкой, и он плеснул себе на щеки. Он решил не заморачиваться с бритьем: мог помочь любой способ изменить внешность. Он обрызгался дезодорантом, надел свежую рубашку и чистые шорты, после чего вышел из каюты и направился в сторону лестницы. Парень из команды, драивший перила, искоса взглянул на него, когда он проходил мимо, аккуратно ступая, чтобы сохранить равновесие на покосившемся полу. Войдя в атриум, он протолкался через толпу людей, ожидавших своей очереди, чтобы наорать на персонал службы гостевого сервиса. В данный момент кричала женщина из первых рядов очереди:

– Мои собаки ютятся в какой-то конуре в питомнике. В конуре! Я должна была забрать их сегодня!

Гари ступил на палубу «Лидо», и в уши ударила волна шума. Здесь оказалось полно людей, все шезлонги до единого были заняты. В глаза бил яркий свет, а через ограждение палубы было видно, как по поверхности океана неторопливо катятся волны.

– Они скоро придут… – произнес мужчина средних лет, обращаясь к собравшейся вокруг группе женщин, натиравших друг друга кремом для загара.