День четвертый

Она должна была умереть еще вчера, одиннадцать часов назад. Сейчас она формально проживает время, взятое у судьбы взаймы.

Я хочу умереть, держа за руку красивого корабельного доктора и кушая отравленный виноград.

Откуда Селин могла знать, что Элен вспоминала эту цитату как раз в тот самый вечер? Книжку «Трамвай “Желание”» она с собой не привезла, а электронная «читалка» всегда была в ее сумочке. Вся та ночь была какая-то тревожная. Мелодия, которую они слышали в ванной комнате, и тени, которые она видела в отражении балконного стекла… Все это можно было объяснить, но страх, который она тогда испытывала… мощное первобытное чувство, подсказывающее, что нужно немедленно бежать… от него на душе до сих пор было неспокойно. Она закрыла ноутбук и попробовала вновь погрузиться в «Доводы рассудка» Джейн Остин. Возможно, это был последний шанс дочитать этот роман, и вдруг Элен испытала острую тоску по поводу всех книг в электронной «читалке», которые никогда уже не прочтет. Несколько минут она потратила на то, чтобы удалить наиболее сомнительные позиции в своей избранной подборке: среди таких авторов, как Грэхем Грин, Жозе Сарамаго и Дэвид Митчелл, затесался целый букет низкопробных любовных романов. Не в состоянии успокоиться, она снова вернулась в комнату.

Элиза что-то невнятно пробормотала во сне, вздрогнула, открыла глаза и затуманившимся взглядом огляделась по сторонам, словно пытаясь сообразить, где находится.

– Как ты себя чувствуешь? – улыбнулась ей Элен.

– Элен… Он мне приснился. Мы с ним разговаривали.

– Питер?

Элиза кивнула и перевела дыхание.

– Все было так реалистично, Элен.

– Я знаю.

Но на самом деле ничего она не знала. Грэхема во сне она не видела, хотя иногда – только иногда! – казалось, что утром она чувствует его запах на своей подушке.

– Он сказал, чтобы я не чувствовала себя виноватой.

– Виноватой? В чем?

– В том, что ушла, когда он умирал. Меня не было рядом с ним.

И это было у них общее – Элен тоже не было рядом с Грэхемом, когда он делал свой последний вдох.

– Это не твоя вина.

– Я знаю, дорогая. Элен… Ты до сих пор хочешь сделать это?

Хочет ли она? Элен снова заглянула внутрь себя. Единственной имевшейся альтернативой для нее было возвращение домой. Там она уже отключила погружной нагреватель, опорожнила холодильник и морозильную камеру. Она представила себе, как ловит такси в аэропорту Хитроу, промозглым вечером под моросящим дождиком подъезжает к двери своего дома, оставляет ключи в прихожей на столике, в ящичке которого Грэхем держал свою заначку сигарет, идет в холодную кухню, лишенную следов чьих-либо прикосновений, лишенную следов его присутствия.

– Да. Я по-прежнему хочу это сделать. А ты?

– Да, дорогая. Я тоже.