День четвертый

– Я должен идти.

Ему наконец удалось вытолкать Рожелио из каюты. Обычно в коридорах было многолюдно, многие члены экипажа использовали их в качестве места встречи в неформальной обстановке, однако сегодня вечером коридоры были пусты.

– Мы сможем встретиться позже?

– Я постараюсь.

И снова надутые губы…

Деви пропустил Рожелио впереди себя, и постепенно комок тревоги в груди ослабел. Они подошли к лестнице, ведущей в зону I-95. Рожелио послал ему воздушный поцелуй и направился в сторону столовой для персонала.

Пора было положить этому конец. Сплетни расползаются быстро, особенно в сети итальянской мафии, которая опутала собой всю индустрию круизов. Возможно, они дойдут и до его семьи – двоюродный брат Деви работал на кухне на «Бьютифул Уандер». И было еще то, о чем прошлой ночью говорил Рэм… Безопаснее быть параноиком. Он прекратит это, пока их не поймали на горячем. Именно так его подловили в прошлый раз. Он ослабил бдительность, положился на удачу. Они проследили за ним до автобусной станции Матингас. Подождали, пока он скроется в кабинке туалета. А когда он появился с парнем – худющим двадцатидвухлетним мальчишкой, лица которого уже толком и не помнил, – тут уж они вцепились в него. Ему поставили ультиматум: либо Деви закроет дело по изнасилованию девочки, либо семья узнает о его наклонностях. Парня того едва не побили, и он исчез, а Деви уволился из полиции и записался на корабль, предпочитая изгнание другим возможным исходам. Упереться было для него не вариантом. Он его никогда и не рассматривал. Он боялся не судебного преследования – в Мумбаи была большая и процветающая коммуна геев. Он не мог вынести мысль о том, что родители станут испытывать к нему отвращение. Они были очень консервативными, они бы все равно не поняли его. Все его братья были должным образом женаты и занимались тем, что без устали производили на свет детей. Его родители были в ужасе, когда он сообщил, что записался в компанию «Фоверос», – точно так же в свое время они были разочарованы его решением пойти в полицию, вместо того чтобы остепениться и присоединиться к братьям в их бизнесе. Однако это было ничто по сравнению с тем, что бы они почувствовали, если бы узнали о тайной стороне его жизни.

Из темных глубин бара для команды доносились крики, и он устремился туда. Ашгар отталкивал в сторону худого белого мужчину, в котором Деви узнал заместителя шефа компьютерного отдела. Джако, корабельного музыканта, держали за руки двое парней из обслуги бара. В тех редких случаях, когда Деви наведывался в этот бар, Джако неизменно был веселым и дружелюбным. Видимо, общее напряжение достало всех. В углу, всхлипывая, сидела женщина, крупье из казино, волосы ее были мокрыми от пива.

– Да пошел ты! – кричал компьютерщик, пытаясь прорваться к Джако.

– А ты бы лучше делал свою работу и починил наконец это долбаный Интернет! – ревел в ответ музыкант.

– Да сколько же можно говорить: нечего там чинить!

Ашгар с трудом удерживал мужчину, и Деви уже приготовился вмешаться, когда из ниоткуда вдруг материализовался Рэм и встал между беснующимися членами команды. Больше ничего не требовалось. Никакого насилия. Просто один выразительный взгляд.

– Вы наконец успокоитесь? – спросил Рэм, не повышая голоса.

– Он первый начал, – буркнул компьютерщик.

– Вы прекратите это? Или хотите, чтобы я закрыл бар?

При этих словах изрядно выпивший менеджер по поставкам продовольствия и напитков, сидевший в компании официанток, начал шумно возмущаться. Карцера на корабле не было, и Рэм приказал Ашгару отвести компьютерщика в каюту. Затем взялся за Джако.

– Все, успокоился?

– Да. Прошу прощения, о’кей?

– Хорошо. И чтоб этого больше не повторялось.

Едва взглянув на Деви, Рэм направился к выходу. Деви последовал за ним.