Вместо громадного свирепого волкодава с пылающими глазами и капающей с кинжалообразных клыков слюной на меня, жалобно поскуливая, смотрела обыкновенная белая с черными пятнами дворняга средних размеров. Дворняга встала на задние лапы, безуспешно пытаясь вскарабкаться на загородку, по другую сторону которой уже пришедший в себя Тедди дразнил ее мартышечьими прыжками и ужимками.
– Поцелуй-ка, Чоппи, меня в задницу! – приговаривал он, обнажая эту самую часть тела. – Хочешь дерьмеца попробовать? Вкуснятина! А ну куси меня за зад!
Чоппер сделал бы это с превеликим удовольствием и даже умудрился просунуть морду сквозь решетку, за что тут же и получил по носу. Обиженная псина завизжала, а Тедди продолжал крутить перед собачьим носом задницей, обзывая его так, что даже песьи уши такого унижения не вынесли. Чоппер лег, положил окровавленную морду на передние лапы и заскулил. Мы с Крисом и Верном чуть не лопались от хохота.
Майло Прессман в бейсбольной кепочке, весь в поту и с перекошенной от злобы физиономией, подбежал к загородке, крича:
– Эй вы, паршивцы! Не смейте дразнить пса! Слышите, что я вам говорю?
– Куси меня, Чоппи! – не унимался Тедди, прыгая за загородкой с голой задницей. – Куси меня за попу! – Ну же, давай!
Ей-богу, такого дурного пса я в жизни не встречал. Чоппер забегал кругами, не переставая завывать и, очевидно, собираясь с силами, а затем, разогнавшись до скорости миль тридцать в час, ринулся прямо на ограду. Хотите верьте, хотите нет – пес налетел на металлическую решетку с такой силой, что та, издав звук лопнувшей струны, чуть-чуть не сорвалась со столбов-опор. Из пасти Чоппера вырвался сдавленный рык, глаза закатились, он сотворил в воздухе нечто вроде
После этого Майло окончательно потерял голову. Физиономия его стала какой-то сливовой, и даже белки глаз побагровели. Все еще сидя в пыли с разорванными на коленях джинсами и колотящимся от только что пережитого ужаса сердцем, я подумал, что хозяин был сейчас поразительно похож на своего пса.
– Я знаю тебя! – заорал Майло. – Ты Тедди Душан! Я всех вас знаю, гаденыши! Это надо же, сотворить такое с бедной псиной… Вот я вас сейчас!
– Ага, попробуй, – крутил задницей Тедди. – Давай, лезь сюда к нам, задница, а мы посмеемся!
– Что-о-о?! Как ты меня назвал? – не веря своим ушам, взревел Майло.
– ЗАДНИЦА! – с каким-то непонятным сладострастием повторил Тедди. –
– Ах, сопляк паршивый, отродье психопата! Ну подожди, твоя мамаша будет отвечать перед судьей за то, что довел моего песика до инфаркта!
– Как-как ты меня обозвал? – зловеще прошипел Тедди, переставая прыгать и скакать. Глаза его расширились, а кожа приобрела свинцовый оттенок.
Обозвать-то его Майло успел уже по-всякому, но лишь одно ругательство попало в цель (меня не перестает поражать способность людей находить самое больное место у тех, кого хотят обидеть или оскорбить), и это было ОТРОДЬЕ ПСИХОПАТА. Поняв, что попал в точку, Майло повторил с ухмылкой:
– Думаешь, я не знаю, что твой папаша шизик? Недаром его заперли в психушку… И сынок такой же ненормальный. Яблочко от яблони…
–
Такого мне от Тедди слышать еще не доводилось.
– Психопат, психопат, – жал на больное место Майло. – Отродье психа и сам псих. Чудило грешное!
Видя, что дело заходит слишком далеко, Верн с Крисом перестали хохотать, но когда Тедди обозвал матушку Майло старой мандавошкой, снова грохнули.