Ким пожала плечами и стала поворачивать назад.
– Как хочешь, я, конечно, уйду, но я предложила тебе хоть какой-то шанс заработать.
– Ну и чё, шо за вопрос?
Стоун повернулась и увидела перед собой лицо, полное жажды денег.
– Скажи, сколько мне придется заплатить, если у меня пятнадцатипроцентная скидка?
На лице крашеной девочки появилось замешательство.
– Не знаю я никаких гре…
– Вот видишь. А если б ходила в школу, то могла бы вымогать гораздо больше. – Ким наклонилась ближе, так, что их лица почти соприкоснулись. – А теперь вали, пока я не вытащила тебя за твое кольцо в носу.
Стоун говорила негромко, надеясь, скорее, на свой взгляд, чем на голос.
Девочка не отводила глаз целую минуту, но Ким ни разу не сморгнула.
– Пошли, девчонки. Не хочется об эту суку руки марать, – произнесла, наконец, крашеная, отходя влево. Ватага последовала за ней.
Остановившись в дверном проеме, Ким повернулась:
– Девчонки, десятка той, кто последит за машиной.
Предводительница компании была уже готова отказаться, но тут ее в спину толкнула одна из товарок.
– Идет, – проворчала крашеная.
Брайант, вслед за Ким, вошел в здание. Все, что представляло собой хоть какую-то ценность, было давно разворовано, включая и потолочную плитку. Через заднюю стену помещения проходила семифутовая трещина.
В противоположном углу стояли трое мужчин. Все они повернулись в сторону вошедших, и двое из них мгновенно напряглись и направились к двери.
Потомственные преступники ничем не отличались от ищеек – полицейских они чуяли за версту.
– Мы вас что, чем-то испугали, ребята? – спросил Брайант.
Один из «ребят» втянул сквозь зубы воздух, выражая таким образом свое презрение, и Ким покачала головой. Чувство было взаимным.