– И шо эта сучка натворила? – спросил он, заглядывая за спинку дивана.
Ким проследила за его взглядом. Темно-коричневый стаффордширский бультерьер тяжело дышал в клетке, которая больше подошла бы крупному йоркширу[71]. Это была сука с набухшими красными сосками. Рядом с клеткой стояла картонная коробка, в которой тыкались носами друг в друга четыре щенка. Инспектор не могла определить, открылись ли уже у них глаза, но знала, что их оторвали от матери с совершенно определенной целью.
Если щенка так рано отбирают у матери, то в будущем его ожидают поведенческие отклонения, которые будут совсем не лишними у такого статусного символа принадлежности к банде «Дельта».
Стоун взглянула в глаза взрослой собаки, которой устроят следующую вязку сразу же, как только это позволит ее состояние.
Затем она перевела взгляд на Брайанта, который тоже рассматривал собак. Напарники переглянулись.
– Шоб ни натворила эта девчонка, меня это не касается. Я отказался от нее много лет назад! – заявил хозяин квартиры.
Младенец на полу расплакался.
Молодая женщина села и принялась раскачивать люльку правой ногой. Достав айфон, она одной рукой стала набирать текст.
Брайан Харрис уселся рядом с дочерью и довольно чувствительно ткнул ее локтем в бок.
– Поставь-ка чайничек, Тина.
– Сам поставишь, ленивый ублюдок, – огрызнулась та.
– Поставь или собирай манатки и отправляйся со своими спиногрызами на все четыре стороны!
Тина бросила на мужчину ненавидящий взгляд и отправилась на кухню. Рианна пошла следом за ней.
Харрис наклонился вперед и закурил сигарету, выдохнув дым на голову младенца.
Брайант приказал себе говорить спокойным голосом и уселся напротив хозяина. Ким осталась стоять.
– Когда вы видели свою дочь в последний раз? – спросила она.
– Да точно и не упомню, – пожал плечами Харрис. – Она еще ребенком была.
– А сколько ей было лет, когда вы сдали ее в приют? – уточнила Ким.
– Откуда я помню, давно это было. – В лице у Брайана ничего не дрогнуло.
– Она была непослушным ребенком?