— Прав-то он прав, только когда же молодые родителей слушали? — вздохнула старуха. — И не знаю я ничего, не мне об этом судить, у меня детей нет.
«У меня тоже», — подумала Инга.
— Анна не захотела перед отцом унижаться, сама ребенка растила. А как болеть начала, так Валерка и явился. Короче, Валентин Рудольфович его потому и приблизил к себе, что перед сестрой вину чувствовал. А тот и рад стараться: дядечка то, дядечка се.
Сам-то по себе пустой парень, несерьезный. На отца своего похож в этом смысле. А тут как-то приходит и говорит: хочу, мол, дядечка, вашу фамилию взять. Отцовская фамилия у него Козловский, так я, говорит, того человека и вспоминать не желаю, ничего хорошего от него не видел. А у вас фамилия знаменитая. Нашему, конечно, лестно, прослезился он. Все, говорит, тебе останется. Завещание написал, все честь по чести, если что с ним — главный родственник Валерка этот, сразу чтобы ему сообщили.
Старуха кивнула на стенку, где на гвозде был прикреплен клочок бумаги. Инга скосила глаза и увидела четко написанные цифры номера телефона и имя: Данциг Валерий Валентинович.
— Спасибо, торт очень вкусный.
Пока старуха убирала торт обратно в буфет, Инга переписала номер в свой мобильник.
Во дворе она набрала Шефа и получила от него адрес нового Данцига, который Шеф мигом выяснил по номеру телефона. Оказывается, в его хваленой базе данных племянник фигурировал еще под фамилией Козловский. «Плохо работают наши органы», — хотела съязвить Инга, но промолчала.
Племянник профессора жил в типовой запущенной хрущевской пятиэтажке. У подъезда двое мальчишек младшего школьного возраста, сосредоточенно пыхтя, отвинчивали какую-то деталь от ржавого «Запорожца». Инга обошла их и потянула на себя дверь.
Хотя здесь имелся домофон, с тем, чтобы войти в подъезд, проблем не было: кто-то из жильцов вставил дощечку между дверной коробкой и дверью, так что закрыть до конца ее было невозможно.
Инга поднялась на третий этаж и позвонила.
На звонок никто не отозвался.
Неужели она опоздала?
Убийца снова опередил ее?
Инга почувствовала, как повлажнели ладони, в голове появилась знакомая пульсирующая боль. Неужели за этой дверью ее ждет очередная кровавая инсталляция?
А может, все не так плохо? Может быть, Валерия Данцига просто нет дома?
На всякий случай она позвонила еще раз, долго и требовательно, как будто от этого звонка зависела чья-то жизнь.
Из-за двери соседней квартиры донесся крик:
— Валерка, скотина, да открой ты наконец! Меня эти звонки уже достали! Я после ночной смены имею право выспаться?
Тут же за дверью Данцига послышались осторожные шаги, и беспокойный голос спросил:
ebooksa