Месть через три поколения

22
18
20
22
24
26
28
30

— Подсидел? — пробормотал он вполголоса.

— Вы, кажется, что-то не поняли, Разуваев? — Сикорский взглянул на него равнодушным взглядом. — Теперь я — начальник службы и советую не забывать об этом!

— Да уж, об этом не забудешь! — Толстяк притушил недобрый блеск глаз. — И раз уж вы теперь мой начальник — какие будут указания? Леопольд Давыдович требует результатов к завтрашнему дню. Между прочим, от вас требует! Вы ведь начальник.

— Я помню. — Сикорский снял очки и протер их. — Что там у нас с секретаршей?

— Глухой номер. Все документы — фальшивые, такого человека просто не существует.

— А лицо и отпечатки пальцев прогоняли через базы данных?

— Прогоняли — безрезультатно. Должно быть, она никогда не попадала в полицию.

— А что с охранником, который дежурил в день убийства?

— Его второй день допрашивают, но все безрезультатно — наверное, он действительно ничего не видел.

— Или плохо допрашивают.

— На этот счет можете не беспокоиться! — Толстяк высокомерно взглянул на Сикорского — мол, что ты понимаешь в допросах, ты, экономист чертов…

— Ну что ж, посмотрим!

Когда машина приехала на территорию концерна «Мясоед», новый начальник службы безопасности в сопровождении господина Разуваева спустился в подвал, где происходило все, что не предназначено для посторонних глаз.

Они подошли к одностороннему окну, через которое можно было видеть все происходящее в комнате для допросов.

Посреди комнаты, на привинченном к полу стуле, сидел отставной военный, пожилой охранник, дежуривший в офисе концерна в тот день, когда убили Ольгу Черкизову.

Лицо его было разбито, левый глаз заплыл, воротник рубашки окровавлен. Над ним стоял молодой сотрудник службы безопасности, руки его были обмотаны эластичным бинтом, измазанным кровью.

— Ты отсюда не выйдешь, пока не вспомнишь все что нужно! — проорал парень и наотмашь ударил отставника в челюсть.

— Я уже все сказал, что видел! — ответил охранник, с трудом разлепив губы. — Говорю тебе…

— Грубо, — поморщился Сикорский.

— Серьезные дела в чистых перчатках не делаются! — наставительно ответил Разуваев.