47
Томас Ламарк посмотрел на приборы на щитке темно-синего «форда-мондео», принадлежавшего доктору Гоуэлу. Он проверял их все один за другим – это вошло у него в привычку.
Счетчик пробега показывал, что он, покинув Холланд-Парк-авеню в семь часов утра, проехал сто девять миль. Горючего осталось ровно полбака. Давление масла было в норме. Температура тоже. Скорость равнялась нулю. Обороты двигателя приближались к отметке пятьсот.
Никаких красных огоньков на щитке не горело.
Вот и хорошо.
На сиденье рядом с ним лежала перегоревшая лампа с кухни. Кассета с записью голоса доктора Майкла Теннента была вставлена в магнитолу. Вскоре он включит ее снова. Одного раза в полчаса вполне хватает.
Чтобы не забывать.
Томас снова проверил приборы на щитке. Все в порядке. Посмотрел в зеркала заднего вида – сзади тоже нормально. Он еще раз прокрутил все в голове, не забыл ли чего-нибудь сделать, выходя из дома. Запоры на окнах проверил. На дверях тоже. Сигнализацию включил. Молоко в дом внес. Входную дверь запер. Так можно было бороться с провалами в памяти. Пошаговыми проверками.
Попозже он найдет магазин, в котором продаются лампы дневного света. Но он вовсе не по этой причине сидел во вторник, в половине девятого утра, в машине доктора Гоуэла на окраине симпатичного курортного городка Челтнема, ожидая, когда красный свет на светофоре сменится зеленым. Он проехал сто девять миль не для того, чтобы купить лампу.
Зажегся зеленый. Он на всякий случай еще раз посмотрел на светофор. Стоявшая сзади машина загудела. Томас бросил взгляд в зеркало заднего вида, и ему не понравилось лицо человека за рулем. Он посмотрел на светофор в третий раз. Определенно зеленый. Удостоверившись в этом, он поехал дальше.
Сегодня он стал жителем пригорода, едущим на работу. Обычным человеком в обычном автомобиле. Томас остановился перед следующим светофором, посмотрел через окно на машину справа. Еще один обычный человек в костюме, рыжеватые волосы и печальное лицо. Томас взирал на него с завистью. Обычный человек, который едет на работу. Этот человек живет нормальной жизнью. У него наверняка есть друзья и, возможно, жена и дети. Томас кивнул ему. «Я такой же, как ты, – хотел сказать он. – Обычный человек, который спешит на службу. Я нормальный, с головой у меня все в порядке. Мы с тобой одинаковые. Я тоже нормальный».
Однако водитель машины справа не кивнул ему в ответ. Загорелся зеленый, и он уехал из жизни Томаса. Тот вновь проверил приборную панель, а потом тоже тронулся с места. В Челтнеме он до этого был только один раз, но карта района запечатлелась в его голове, и он точно знал маршрут.
Близ величественного, но слегка обветшавшего комплекса георгианских зданий, построенных в форме полумесяца, парковочных мест имелось в достатке. Томас увидел фасады домов, отделанные серым камнем и отливающие золотом в лучах утреннего солнца, тротуар в кружевной тени листьев. Почувствовал спиной тепло солнца. День обещал быть прекрасным.
Его часы показывали 8:40, а часы в машине – 8:42. Он вспомнил афоризм: «Только тот человек, у которого лишь одни часы, всегда знает точное время».
Томас нажал кнопку воспроизведения на магнитоле и внимательно прослушал голос Майкла Теннента. Когда запись закончилась, он проговорил:
– А сколько пар часов у тебя, доктор Майкл Теннент?
В девять Томас вышел из машины и прошел небольшое расстояние до корпуса номер двадцать. Ступеньки, ведущие к входной двери, были загажены птичьим пометом. Зеленая краска на двери облупилась. Он увидел панель переговорного устройства: та пребывала в состоянии гораздо более сносном, чем само здание. Против кнопок были указаны названия различных организаций. Ага, вот оно – «Челтнемский центр бизнес-коммуникаций».
Четкий мужской голос бодро прокаркал:
– Слушаю.
Теренс Гоуэл назвал себя.