Не шелохнувшись и не отводя взгляда, Дортмунд ответил:
– Нет.
У Майкла возникло впечатление, что пациент играет с ним.
– Скажите, а почему вы решили, будто я о ком-то волнуюсь?
– Насколько я понимаю, я плачу вам за то, чтобы вы помогали мне, доктор Теннент. А не наоборот.
– Я вам и помогаю, но вы еще на самом первом приеме сказали мне, что пришли в поисках искупления за то, что натворили в Берген-Бельзене. Это ведь ваши слова, разве нет?
– Для меня то, что происходит с вами, не имеет значения. Я просто сделал наблюдение, только и всего.
Майкл оторвал взгляд от старика и погрузился в его историю болезни: он давал Дортмунду время сказать еще что-нибудь.
Но тот упорно молчал. Майкл посмотрел на часы. Осталось десять минут.
– Я прочел в «Таймс» о смерти Глории Ламарк, – произнес наконец Дортмунд. – Актрисы. Она была вашей пациенткой – мне как-то раз довелось сидеть вместе с ней в приемной. Я помню ее по фильму «Двойной нуль» с Майклом Редгрейвом.
Майкл поднял на него пронзительный взгляд. Глаза старика смотрели с упреком… или это ему только казалось? Ну уж нет, он не даст втянуть себя в разговор о Глории Ламарк.
– Я сказал, что мне понравилось, как она играла в этом фильме, – продолжал Дортмунд. – Глория Ламарк обрадовалась. Актрисам легко польстить. Они очень тщеславны. Уверен, вы знаете это не хуже меня, доктор Теннент.
– Вы видели «Список Шиндлера»? – спросил Майкл.
Дортмунд отвернулся. Майкл понимал, что нанес пациенту удар ниже пояса. Нельзя так вести себя с человеком, пребывающим на грани душевного расстройства: он и так весь истерзан чувством вины за те жестокости, которые творил во время войны. Но Майклу было все равно. Если этот престарелый негодяй собирается морочить ему голову, то получит в ответ по полной программе.
Дортмунд до конца приема не сказал больше ни слова. Он взял свою трость с ручкой из красного дерева, поднялся с дивана, нарочито вежливо пожелал Майклу всего доброго и вышел, словно перешагнул через собственную тень.
Майкл сердито захлопнул его историю болезни и вернул папку в шкаф. Он решил отказаться от Дортмунда. Он взялся за этого пациента только потому, что тот заинтересовал его: врач пытался понять, что происходило в голове Дортмунда в годы Второй мировой.
«Откуда берутся преступники? Некоторые люди изначально запрограммированы на то, чтобы творить зло? Или в человеке просто имеется некая предрасположенность к злу, а потом с ним что-то случается? Когда? В детстве? Или когда он взрослеет?
И что такое зло? Почему участники Крестовых походов считали нормальным убивать мусульман, однако убийство нацистами евреев, цыган и инвалидов вызывает всеобщее осуждение?
Можно ли считать нормальным человека, который творит зло? Каким он должен быть: слабым или сильным?»
Майкл набрал рабочий номер Аманды. Ответила Лулу. Она только что безуспешно пыталась дозвониться Аманде домой и на мобильный, еще раз позвонила ее сестре, матери и Брайану. Никаких новостей.