– Я хочу заявить об исчезновении человека, – сказал Майкл, подавляя в себе вспышку гнева. У него срочное дело! А вдруг Аманде грозит опасность? За время работы психиатром у Майкла было несколько пациентов, у которых пропали дети, и он прекрасно знал, что полиция не спешит начинать поиски, если нет явных свидетельств преступления.
Минуты две спустя дверь снова открылась, и появился человек лет тридцати, облаченный в желтую рубашку с открытым воротом. Мужчина обладал мощным сложением игрока в регби; избыточный вес явно доставлял ему неудобство в такую жару, о чем свидетельствовали капельки пота на щеках и влажные пятна на рубашке. Коротко подстриженные волосы; на широком лице приветливое, немного детское выражение.
Он вопросительно посмотрел на Майкла:
– Доктор Теннент?
– Да.
– Извините, детективу-констеблю Джилпину пришлось срочно уехать. Могу я вам помочь?
Он смотрел на него добрыми глазами и говорил тихим голосом, но при этом имел вид человека, который вполне может за себя постоять.
– Да. Я хочу заявить об исчезновении женщины. Уверен, с ней определенно что-то случилось.
Полицейский нахмурился:
– Доктор Теннент? А вы, случайно, не тот доктор Теннент, который ведет программу на радио?
– Он самый.
Майкл обрадовался, что его узнали: может быть, теперь к его заявлению отнесутся более серьезно.
Его собеседник улыбнулся:
– Моя невеста – большая поклонница вашей передачи. Никогда ее не пропускает.
– Спасибо, – сказал Майкл.
– Не за что, она о вас и правда очень высокого мнения. Вот обрадуется, когда узнает, что я лично с вами познакомился! Давайте пройдем в кабинет. Не хотите чая или кофе?
– Кофе, если можно, – ответил Майкл. А потом (хотя он всегда пил черный кофе) добавил: – С молоком и сахаром.
Они вошли в крохотную комнатку, настоящую душегубку, с единственным окном из матового стекла, не открывающимся и расположенным очень высоко. Помещение насквозь пропахло табаком. Здесь был вентилятор, и полицейский включил его, а потом сел напротив Майкла за поцарапанный металлический стол, открыл блокнот и вытащил шариковую ручку. Эта комната напомнила Майклу радиостудию, даже стены здесь были такого же коричневого цвета. Вентилятор без толку гонял по кругу горячий воздух.
Записав основные сведения об Аманде, полицейский спросил:
– А мисс Кэпстик не страдала от депрессии? Или от каких-нибудь душевных болезней?