Ступая только на балки и пригибаясь, чтобы не стукнуться головой, он пошел по чердаку в темноту, туда, куда не доставал свет лампочки. Потом повернулся и посмотрел на манекен. Ну и жуть! Заглядевшись, Гленн угодил своей лысой головой в паутину, которую сплел большой паук. Полицейский отпрыгнул в сторону, с отвращением стряхнул ее. И тут же почувствовал, как лапки убегающего паука щекочут его шею. Он, вздрогнув, ударил по шее ладонью:
– Тьфу, пакость! А ну брысь!
Гленн повел плечами, встряхнулся. И в этот момент луч фонарика выхватил из темноты нечто такое, что он поначалу принял за мотылька, уснувшего на подпирающем крышу деревянном столбе.
Освободившись от паука, он подошел поближе и присмотрелся. С гвоздя свисал крохотный лоскуток одежды. Где-то на высоте его плеча.
Он присмотрелся внимательнее. Нити кремового цвета. Неужели Кора зацепилась здесь за гвоздь? Но в Коре было всего пять футов четыре дюйма. А тот, кому принадлежал лоскуток материи, был на голову выше актрисы.
Гленн не стал трогать клочок, даже не прикоснулся к нему, а двинулся дальше, к прямоугольнику света, видневшемуся в дальнем конце чердака. Подошел поближе, направил в ту сторону луч фонарика и увидел старинную проржавевшую перегородку, за которой начиналась пожарная лестница. Видимо, долгие годы здесь никто не бывал.
Выход на лестницу перекрывался дверью с навесным замком. Вот только дверь эта была сорвана с перегородки и висела перекошенная; в ней торчали четыре ржавых шурупа, а в перегородке зияли четыре отверстия.
Кто-то вышиб эту дверь. Причем совсем недавно.
53
В 1966 году Би-би-си запретил показ документального фильма, снятого для них режиссером Питером Уоткинсом и рассказывающего о вымышленной ядерной атаке на Великобританию. Назывался он «Игра в войну». В него входили кадры теней на стенах Хиросимы – сгоревшие останки десятков тысяч людей, застигнутых атомным взрывом. Там были кадры и с другими людьми, которым повезло еще меньше – с них целиком сходила кожа, они слепли, умирали в муках.
Огласка, сопутствовавшая запрету, привела к тому, что фильм «Игра в войну» стал хитом в артхаусных кинотеатрах на закрытых просмотрах. Глория Ламарк тоже попала в число избранных. Впоследствии, как и многие другие, кого испугало увиденное, она решила оборудовать под домом противорадиационное убежище на случай ядерной атаки. Оно должно было находиться под нынешним подвалом дома и иметь бетонные стены толщиной в три ярда.
Как и остальные люди, построившие себе убежища, Глория Ламарк держала это в тайне. В случае ядерной атаки любой, кто знает о твоем убежище, убьет тебя, лишь бы попасть туда первым. Она ловко замаскировала его. Если спуститься по лестнице в конце коридора, то попадешь в небольшой спортивный зал, где есть велотренажер, гири, гребной тренажер и беговая дорожка. За деревянной дверью – маленькая сауна. Вход в убежище находился под сауной: толстая железная дверь наподобие той, какими оборудованы банковские хранилища.
За дверью был тамбур, оснащенный камерой слежения. Вторая дверь, не уступавшая первой, выходила на винтовую лестницу, ведущую в само убежище, перед которым имелась еще и третья дверь.
Убежище состояло из нескольких помещений, каждое герметично закрывалось стальными дверями, похожими на водонепроницаемые переборки на корабле. Если в один из отсеков проникнет радиация, остальные не пострадают. В убежище имелись вентиляция, устройство для очистки воздуха, генератор и водоочистная система. Глория Ламарк сделала все, чтобы в случае необходимости они с Том-Томом могли оставаться здесь несколько месяцев, питаясь консервами и утоляя жажду заблаговременно заготовленными запасами воды.
Однако стоимость противорадиационного убежища оказалась астрономической. Ко времени окончания строительства страхи экстравагантной дамочки значительно уменьшились. Глория так и не провела сюда водопровод, не поставила очиститель воздуха, не заполнила кладовую продуктами. Вместо этого она повесила замок на входную дверь и иногда запирала там маленького Томаса, если он плохо себя вел. Когда сын стал подростком, она перестала наказывать его таким образом, а после 1975 года и вовсе ни разу не спускалась в убежище. По правде говоря, Глория просто забыла о его существовании.
Но Томас не забыл.
И теперь в закупоренной камере противорадиационного убежища, в тридцати футах ниже поверхности земли, лежала в кромешной темноте Аманда Кэпстик, оглушенная стуком собственного сердца.
Она только что упала еще раз. Зацепилась за матрас. И сейчас лежала неподвижно, прижавшись ухом к холодному полу, прислушивалась. Но темнота была слишком громкой. Она засасывала каждый хрип ее дыхания, а потом возвращала его, звук усиливался до оглушающего. Ее уши пульсировали страхом. Она представляла собой одну сплошную массу пульсирующей плоти. Пульсации, мысли, боль – вот что отделяло ее от окружающей пустоты. А также потребность помочиться.
Аманда снова поднялась на ноги, с каждым мгновением чувствуя все большую тревогу, отчаянно пытаясь сообразить, где же она находится.
«Не спеши».