– То есть, ты хочешь сказать, что именно так и рождаются легенды?
– Конечно, или ты со мной не согласна?
– Не знаю, наверное, ты прав. Вот только какое отношение ко всему этому имею я?
– Может, это духи убиенных молят тебя о мести?
– Мести кому – Карецкому? Зачем? Да и каким образом я, живущая в двадцатом веке, могу отомстить ему, живущему в восемнадцатом?
– А каким образом ты, живущая в двадцатом, ежедневно общаешься с тем, кто живет в восемнадцатом? – отпарировал Андрей. – Выходит, ты можешь все.
– Я не буду мстить Алексею, – твердо произнесла девушка.
– Ах, даже так? Не зарекайся, от любви до ненависти… – невесело напомнил парень.
– Есть только один шаг, но его еще нужно сделать… Нет, Андрей, я чувствую, здесь что-то другое…
Лодка легко скользила по глади пруда. Карецкий, стоя в полный рост, отталкивался веслом, а Наталья, сидя на носу, боролась со сном. И надо было ей согласиться на эту авантюру! Отправиться ни свет ни заря непонятно куда и непонятно зачем. «Пойдем завтра со мной спозаранку, пока солнышко не встало, я тебе такую сказку покажу», – умеет же разбойник уговаривать, ну и где его сказка? Вон только лягушки у берега наперебой серенады горланят, да где-то в зарослях камыша кричит выпь.
От воды тянуло холодом. Наталья зябко поежилась, кутаясь в зипун, который на всякий случай догадался прихватить Карецкий. Уже светлело, на небе проступила тонкая алая полоска зари и начала потихоньку шириться, расти. Достигнув середины пруда, Алексей отложил весло.
– А теперь,
– Мы же перевернемся!
– Не бойся, ты лучше в воду смотри.
«Зачем?» – хотела спросить девушка, но не успела. Из темной глубины вдруг всплыл большой крепкий бутон, потом показался еще один и еще.
– Ой, что это? – удивилась девушка, и сон сразу как рукой сняло. – Смотри, Алеша!
Бутоны выныривали повсюду. Когда первый луч солнца коснулся поверхности воды, в считаные секунды они начали превращаться в прекрасные белые цветы с золотой серединкой. Их было столько, что вся поверхность пруда стала напоминать цветущий ковер.
Наталья просто зашлась от восторга:
– Красота-то какая!
– Я же говорил – сказка.